Огни на Эльбе

– Эй! – снова воскликнула Лили.

– Если она что-то вбила себе в голову, ее уже не удержишь. А из-за работы я не всегда могу ее сопровождать. Так что мне будет гораздо спокойнее, если ты согласишься взять на себя роль ее провожатого. Разумеется, она заплатит за твои услуги. И я добьюсь от нее обещания быть к тебе добрее. – Йо послал Лили невинную улыбку. – По рукам?

– Ну, ей придется, конечно, очень постараться… – начал Чарли.

– ЭЙ! – уже в третий раз возмутилась Лили, и все трое рассмеялись.

* * *

Так началась их с Чарли странная совместная работа. К удивлению Лили, они неплохо поладили. Она обнаружила, что ей нравится шутливый нрав Чарли и что его грубые манеры были всего лишь фасадом, за которым, как и говорил Йо, таилось мягкое и сострадательное сердце, мало чем отличавшееся от ее собственного.

Лили повезло с новым провожатым. Он, как никто другой, знал темные уголки Гамбурга, говорил на трех языках, работал почти на всех работах, о которых рассказывал ей, и, самое главное, знал, где найти людей, с которыми ей нужно было побеседовать для той или иной статьи. Город, который Чарли открыл для нее, оказался еще беднее, отчаяннее и мрачнее, чем все, что ей доводилось видеть прежде.

Он показал ей маленьких детей, что собирали кошачий и собачий помет. Целый день они бегали по городу с ведерками, а по вечерам тащили свою добычу, которую иногда втайне пополняли сами, к кожевнику, получая за это пару копеек. Он привел ее в темные переулки и мрачные дворы между Пумпенштрассе, Нидернштрассе и Штайнштрассе и познакомил с одинокими бездомными женщинами, которые вместе с детьми жили в шахтах и по ночам заворачивались в газеты.

– Зима для них смертный приговор, – сказал Чарли, протягивая монету женщине, с которой они только что обменялись парой слов. Она была уже неспособна радоваться и лишь молча кивнула им в знак благодарности.

Они разговаривали с больными и стариками, которые уже не могли работать, но – из-за того, что пенсии не хватало даже на пропитание – вынуждены были каждую ночь выходить на реку и искать в ледяной черной воде уголь, который выпадал при погрузке судов. Многих навеки поглотили эти темные воды.

Они посетили женский работный дом, куда несчастных отправляли за нечестивое поведение и нежелание работать. Директриса объяснила им, в чем состояло его предназначение:

– При помощи строгой дисциплины мы стремимся приучить их к постоянной работе, чтобы впоследствии они могли пойти на службу. Мы избавляем их от разлагающего влияния большого города, который внушает им лень и недовольство своим положением.

Лили выяснила, что шестьдесят процентов гамбургских проституток были из горничных – они, как Зеда, в свое время вынуждены были уступить домогательствам хозяина, и вскоре оказывались на улице без средств к выживанию. Большинство из них медленно угасали от неизлечимых венерических заболеваний и заражали своих клиентов, бессознательно распространяя болезни по городу.

Повсюду она надеялась увидеть того маленького мальчика с серьгами – узнать, как он поживает. И в то же время была счастлива, что так и не встретила его. В душе она надеялась, что на вырученные деньги ему удалось добиться лучшей жизни. И что ему больше не приходится ютиться под лестницей и на задних дворах бедняцких кварталов.

* * *

– Если ты спросишь меня, кому приходится хуже всех, я бы посоветовал отправиться на рыбный завод, – сказал однажды Чарли. – У них рабочие получают меньше всех, воняют, наоборот, сильнее остальных и вдобавок чаще всех болеют – по крайней мере, это то, что я слышал.

И вот на следующей неделе они поехали в Альтону и в Оттенсен, чтобы поговорить с работницами рыбных заводов. Эта работа была сезонной и выполнялась, в основном, женщинами, потому что для нее не требовалось квалификации. Никто не стал проводить с ней собеседования – она просто попросилась на ближайшую фабрику и после краткого инструктажа была тут же привлечена к работе. Было сыро и холодно, им не выдали защитной одежды – только деревянные башмаки на высокой подошве. И хотя воды было по щиколотку, все промокли до нитки.

Лили удалось разговорить свою соседку – молодую женщину в тонком платье, руки которой успели посинеть от холода.

– Работа тяжелая, но, по крайней мере, нам отдают потроха, – рассказала она. – Разве что запах и сырость… Муж больше не хочет ко мне прикасаться – запах не уходит, даже когда я моюсь. А здесь ни переодеться, ни обсохнуть. И всего одно отхожее место на пятьдесят работниц.

Так как рыбу поставляли по мере того, как она попадала в сети, у них не было установленного рабочего дня. Могло случиться так, что они работали день и ночь, включая выходные и праздничные дни. Зарплата зависела от объема выполненной работы.

Через три часа у Лили онемели от холода руки и ноги и она ушла еще до окончания смены, так и не получив зарплату.