Огни над волнами

– Хорошо, – ответил Эль Гракх и канул в утренний туман, густой и непроглядный.

А я пошел будить Геллу.

Самое забавное, что она совершенно не удивилась, увидев меня. Открыла глаза, как только я тряхнул ее за плечо, и совершенно нормальным голосом, ни разу ни сонным, сказала:

– Доброе утро, Эраст. Уже пора вставать?

Вот интересно, что у нее в голове происходит? Ни «Откуда ты здесь», ни «Ух ты, фон Рут», ни даже «Что-то случилось?». Как будто так и положено – с вечера меня не было, утром я есть.

– Эраст? – Рози, спавшая на полу рядом с Эбердин, приподняла голову и сонно хлопнула глазами. – Ты? Или это сон?

– Само собой, сон, – заверил ее я, зажимая рот Гелле. – Что же еще?

Еще раз рассказывать свою историю я сейчас не хотел. Надо и в самом деле хотя бы пару часов вздремнуть. А если Рози проснется, то я, наоборот, уже не смогу уснуть.

– Ты стал мне слишком часто сниться, – пожаловалась она мне. – Это неправильно.

После этого она опустила голову на подушку, набитую сеном, и снова засопела носом.

– Она в тебя влюбилась! – очень тожественно, как будто выдавая великую тайну, шепотом сообщила мне Гелла. – Правда, здорово?

– Не то слово, – со значением произнеся я. – Надо же. В жизни бы не подумал. Пойду наверх, поразмыслю над этим.

– Ты ее не обижай, – попросила меня Гелла. – Любовь – это чудо, которое надо беречь всю жизнь. Это магический светильник можно сколько хочешь раз создавать, а любовь – она вспыхивает только один раз. Если потухнет, то все, по новой не зажжешь.

– Золотые слова, – проникся я, думая, как бы не зевнуть. Не хочется ее обижать, а зевок после таких слов по-другому не воспримешь. Хотя – это Гелла, кто ее знает? – Все, я ушел. Если что надо будет или что-то случится – ты меня зови.

– Ага, – Гелла вылезла из-под пледа, явив мне свои крепкие груди. Боги, она еще и голой спит! В этой дыре, в такой холод! Нет, что-то с ней точно не так. Хотя – мы все тут хороши, не мне ее судить. Хочет так спать – пусть спит, это ее дело.

Я лично раздеваться даже и не подумал, только сапоги стянул да пояс с оружием снял, положив его рядом с собой. И уснул, как провалился в Великое Ничто, в темноту, во мрак, даже невероятный по мощи и тональности храп наставника мне ни капли не помешал. Мартин, к слову, тоже изрядно похрапывал. До Ворона ему было далеко, но со временем он сможет составить ему конкуренцию. Если доживет, понятное дело.

Проснулся я, когда солнце уже стояло высоко в небе. Ни рядом, ни за стенкой уже никто не храпел, да и внизу была тишина. Только с улицы раздавались девичьи голоса, громче других гомонили Магдалена и Сюзи Боннер. Судя по всему, они ссорились. Все-таки приятно, что есть на свете что-то неизменное, в том числе и перебранки этой парочки. Они и в замке как кошка с собакой жили.

Я зевнул и потер глаза. За полдень перевалило, Ворон, надо полагать, уже побывал у Эвангелины и рассказал ей о смерти ученика. Интересно было бы со стороны посмотреть на то, как она отреагировала. Не из праздного любопытства, просто по лицу можно много чего понять. Мужчины-маги в любой ситуации стараются сохранить бесстрастность, нас и Ворон этому учит. Но Эвангелина – женщина, им сложнее подобное делать, у них эмоции – часть сущности, их трудно утаить. У нас это удается сделать только Луизе, уж не знаю как. Причем чем дальше – тем лучше, мало кто может сказать, о чем она в какой момент думает. Ничего по лицу не понятно.

Натянув сапоги и надев пояс, я спустился вниз, где на столе нашел деревянную тарелку с холодной кашей и куском серого хлеба. И здесь обо мне позаботились. Прямо как за больным ухаживают – не будят, еду оставляют. Приятно.

Каша оказалась на удивление вкусной, никогда бы не подумал, что Гелла на такое способна. Но при этом я не стану у нее спрашивать, как именно она добилась подобного вкуса. Некоторые вещи лучше не знать.

Увлекшись едой, я даже не сразу заметил, что перебранка на улице стихла. Да и вообще там стало очень тихо. Не нравится мне это.

На крыльце раздались быстрые шаги, и в помещение влетела Фриша.

– Проснулся? – тут же заметила она меня. – Хорошо. Значит так – сидишь здесь, на улицу даже носа не кажешь.

– Что случилось? – у меня мигом пропал аппетит.