Огни над волнами

Война кончилась. Нордлигов, из числа тех, что не успели отплыть из гаваней до начала штурма, перебили всех. И их корабли почти все сожгли, только два умудрились улизнуть, видно, добры к ним были боги.

И в этот же день, когда через пару часов после битвы отзвучали радостные крики и открылись бочки с вином, невесть каким образом уцелевшие, принц Айгон, естественно, заявил, что эти земли, а равно и воды, переходят под руку Айронта и короля Линдуса Восьмого. Мол, такова воля местных жителей, и кто он такой, чтобы против нее идти. В доказательство он показал десяток измученных людей, которых достал из какого-то погреба, куда их бросили нордлиги. Эти бедолаги были в таком состоянии, что и курицу могли королем назвать, но тем не менее – факт есть факт. Тем более, что это заявление одобрил Орден Истины, поведавший всем, что наконец-то на эти погрязшие в грехе земли придет свет истинного правосудия. Последнее, по сути, и решило дело.

Следом за этим Айгон сообщил, что вместе с землями переходит и все добро, на них находящееся, и теперь это никакие не трофеи, а собственность короны, так что пусть союзники особо по этому поводу иллюзий не строят.

Вот это он сделал зря, такой подход к делу возмутил еще не до конца отошедших от сечи воинов. Хорошо, что Шеппард оказался мудрее юного принца и свел все к шутке. Айгон потом орал на него в шатре и, видимо, совсем довел, поскольку крики закончились одновременно со звуком удара. Наутро под глазом юного повелителя красовался изрядный синяк, которому радовался весь военный лагерь.

В результате, каждый из союзников что-то да получил, и сейчас все отправляются по домам – кто сушей, кто морем.

Еще имелись и не очень хорошие новости. Эвангелина, было успокоившаяся насчет смерти ученика, снова отчего-то начала возмущаться по этому поводу, правда – безуспешно. Ворон созвал магов высокой степени посвящения, благо они еще не разъехались в разные стороны, рассказал, что к чему, призвал свидетелей и особо отметил, что именно его ученики прикончили убийцу подмастерьев, причем я сыграл в этом не последнюю роль. В результате было решено, что претензий ко мне быть не может.

Правда, это не слишком устроило Эвангелину, но тут уж ничего не поделаешь.

Еще неприятным было то, что интерес к смерти Прима проявил и Орден Истины, хотя вроде бы сюда им лезть смысла особого не было.

А еще – мы возвращаемся в замок. Еще вчера бы уехали, да Ворон сказал, что не дело меня трясти в дороге. Мол – если окочурится, то лучше здесь, чтобы потом голову не ломать, от чего именно.

Не успел я порадоваться такому вниманию со стороны наставника, как распахнулась дверь и в проеме появился Монброн.

– Ага! – радостно завопил он. – А я слышу – голоса! Никак, думаю, фон Рут прийти в себя изволил!

На его лице была такая искренняя радость, что у меня внутри даже как-то потеплело.

– Не вздумай его тыкать кулаком в разные места, как это у вас, мужчин, водится, – сразу же предупредила Рози. – Мне надоело сидеть в этой комнате.

– Будто тебя кто-то заставлял? – хмыкнул Гарольд. – Сама всех разогнала. Эраст, ты не поверишь – четыре ночи около тебя сидела, никому не доверяла и никого к тебе не подпускала. По-моему, даже не спала ни разу.

– Просто вы все так храпите, что уснуть невозможно, – зло ответила ему де Фюрьи. – Дело только в этом.

Она встала и вышла из комнаты.

– Я тебе даже позавидовал немного, – посмотрел ей вслед Монброн. – Слушай, как ты ее охмурил? Нет, правда интересно.

– Сам не знаю, – пожал плечами я. – Получилось так.

– Лихо у тебя получается, – Гарольд хохотнул. – Сначала королевскую дочь невинности лишил, теперь вот де Фюрьи приручил. Мне бы так.

– Не надо завидовать, – назидательно произнес я. – Лучше встать помоги.

– Да вот еще, – Монброн даже отошел от меня. – Ты не калека, не старик. Ты мужчина. Делай все сам.

Друг, называется. Я оперся о край топчана и встал на ноги. Вроде ничего, пол не качается, бок не болит.

– Ну вот, – одобрил Гарольд. – А то – «помоги». Пока жив – не проси никого о помощи в том, что можешь сделать сам. Ну а коли помрешь – друзья и без просьбы тебя похоронят и за тебя отомстят. Кстати – спасибо тебе за Мартина.

– В смысле? – не понял я его последнего высказывания и иронии, с которой оно было произнесено.

– Я вообще-то собирался его убить, – напомнил мне Монброн. – А теперь мне как это делать? Он тебя спас, ты мой друг и, значит, у меня перед ним некий долг. Иллюзорный, но тем не менее. В любом случае – просто так, без веского повода, мне его уже за Грань не отправить. А все ты.

– Ну да, – я вспомнил блеск лезвия глефы и отлетающую в сторону руку с ножом. – Было дело. Если честно – я сейчас и сам удивлен. Не думал, что он мне поможет.

– Мартин в той схватке убил троих, – сказал Монброн. – И еще этого Ганса. Там, правда, сразу четверо отметились, но он вроде как был первый.

– Что интересно – Ганс, когда Мартин отсек ему кисть руки, очень удивился и сказал что-то вроде: «Как ты мог», – припомнил я.