Огни над волнами

Все новые и новые силы вливались в бой, кипевший у стен. Судя по всему, у осажденных начали заканчиваться припасенные для нас сюрпризы, поскольку ни смолы, ни масла сверху больше не лилось, сейчас лестницы, по которым карабкались атакующие, просто отталкивали от стен с помощью длинных шестов. Это срабатывало, но не всякий раз, тем более наши стрелки тоже не спали, и противник наконец-то начал нести потери. Пока они были не столь заметны, но чаша весов воинского счастья начала склоняться в нашу сторону. Да и ворота, которые все это время десяток плечистых бойцов бодро долбил массивным тараном, начали помаленьку поддаваться. Ну или мне так казалось.

— Вот сейчас бы! — пробормотал я себе под нос, сжимая кулаки. — Ахнуть по полной!

Как-то так получилось, что стоял я на отшибе, рядом со мной никого не было — мои соотрядники отошли в сторону, таким образом выражая обиду на магов, которые ничем не помогали бойцам при штурме. Выглядело это по-детски глупо, но понять их было можно.

— Не ахнут, — уверенно произнесли у меня за спиной. — Пока не ахнут.

— Агриппа, — не поворачиваясь, сказал я и улыбнулся. — А почему ты здесь и со мной, а не близ мастера Гая?

— У тебя, сынок, есть отменная способность влезать в неприятные истории, — пояснил он. — Вот я и пришел дать тебе наставление, практически отеческое, еще до того, как ты отправишься в бой.

И он сделал это немедленно — в смысле дал наставление. Сначала он отвесил мне хороший подзатыльник, а после пнул коленом пониже спины. Больно пнул.

— Надо было бы еще, конечно, порядочно тебя поколотить за то, что ты устроил в Эйзенрихе, — почти на ухо сказал мне он. — «Это Эвангелин, это Эвангелин!» Да сейчас! Это была Виталия. Знал бы ты, как мастер Гай неистовствовал, когда это выяснилось.

— Сильно? — По моей спине пробежали мурашки.

— Не то слово, — подтвердил Агриппа. — Он-то мне поверил и закрутил одну интригу, а надо было совсем другую. С учетом того, какой приз на кону, эта ошибка могла стать фатальной. Может, даже и стала такой, очень уж он зол в последнее время. И, что самое главное — все шишки достались мне, а не тебе. Это даже не самое главное, это самое обидное.

— Почему? — удивился я, подумав было, что мой наставник в боевых науках принял удар на себя. — В смысле — чего тебе досталось вместо меня?

— Он сказал, что я жизнь со всех сторон видел и не должен был доверять словам зеленого юнца, — недовольно пробурчал воин. — Мол, я обязан был остаться и все лично проверить, а уже после этого доносить сведения до него. В общем, опять во всем виноват старый добрый Агриппа. Ну вот что они делают!

Еще одна лестница, покачнувшись, полетела вниз, хороня под собой полдюжины бойцов. Хотя, может, они и выживут.

— Так отчего маги не помогут? — от греха подальше решил перевести тему разговора в другую плоскость я. — Люди же гибнут! С кем нам потом дальше воевать? Ну, я имел в виду — мы же без войска останемся.

— Маги ждут, — хмуро ответил Агриппа. — С той стороны стены есть такие же, как они, но только другие. За островитян, видишь ли, теперь какие-то колдуны выступили, с не виданной ранее волшбой. Все про нее слышали, но никто из магов ее не видел, потому и неясно: то ли это все сказки, которые напугали доверчивых селян, то ли правда. Вот наши теперь и ждут, когда эти незнакомцы вступят в бой, чтобы понять, что к чему. Своими глазами все увидеть хотят.

— И куда только Шеппард смотрит? — Мне такой подход к делу не понравился. Больно много смертей ради какого-то зрелища. — Нам же еще нордлигов к побережью гнать. Ты посмотри, там труп на трупе лежит.

— Шеппард наемников и бойцов сопредельных государств жалеть не станет. Своих-то он в бой не пускает, — с несомненным знанием дела ответил мне Агриппа. — И магов он подгонять не будет, здесь его интересы и интересы мастера Гая со товарищи совпали.

— А его интерес тут в чем? — совсем уж опешил я.

Нет, ну правда, дурь какая-то выходит. Полководец сознательно гробит свое войско? Чушь — и больше ничего.

— Ему нужна резня, — понизил голос до шепота Агриппа. — Такая, знаешь, кровавая, остервенелая. Ему надо так пугануть местных, чтобы те в будущем даже не помыслили о помощи северянам или неподчинении. Уже к завтрашнему утру от населения Шлейцера останутся немногие. До рассвета доживут те, кто догадается из города сбежать или очень хорошо спрячется.

— Не понимаю, — пожаловался ему я.