Огни над волнами

Впрочем, света скоро здесь будет куда больше — еще один дом по соседству от площади лениво разгорался, из его окон то и дело выстреливали языки пламени. А вот тела Ностера на площади не было, и людей Рауля, которых я побаивался больше других, — тоже. Стало быть, унесли уже тело, а потому и караул сняли.

Мимо меня быстрым шагом пробежал десяток воинов, позвякивая экипировкой.

— И тут уже кто-то успел местных растрясти! — возмущенно проорал один из бегущих, повертев на ходу головой. — Да что такое!

И они скрылись из вида.

Я еще раз огляделся, бегом пересек площадь и углубился в хитросплетения улиц. Зрительная память у меня отменная, а потому дорогу обратно к пролому я, надеюсь, найду без особых проблем. Выбираться надо из города, нечего мне тут делать. Опять же хоть я и озяб, отсиживаясь на свалке, зато слабость более-менее отступила. Воистину время лечит. Вокруг было светло если не как днем, то близко к тому. Факелы, горящие дома, и всюду — разгул победителей. Воины, которые смогли выжить в мясорубке под стенами Шлейцера и на его улицах, сейчас в полной мере реализовывали свое право сильного, в точности так, как и предсказывал Агриппа.

Крики насилуемых женщин и хрипы умирающих мужчин, пытающихся защитить если не добро, то хотя бы свою жизнь и жизнь своих близких, сопровождали меня всю дорогу до городских стен. Из окон домов на улицу летел разнообразный хлам, который, по-видимому, никому не пригодился, на черно-кровавый снег под моими ногами оседали сажа и пух из распоротых подушек и перин. Распотрошили наши вояки и винные погреба, на одной из улиц я увидел сразу несколько огромных бочонков с выбитыми днищами, около которых была изрядная толкотня. Пару раз меня останавливали, принимая за горожанина, явно собираясь если не убить, то ограбить, но я пронзительно орал:

— Все нормально, свои! — и тряс жетоном.

Дай боги здоровья тому, кто их придумал. Если бы не эта нагрудная бляшка, то я, скорее всего, тут бы и остался навсегда. А еще я всю дорогу мучительно соображал, как быть с тем, что я увидел. В смысле утаить это знание или все-таки поделиться им с Вороном и друзьями. С одной стороны, с наставником точно надо пооткровенничать, хотя бы из-за слов отца Луция. Он Ворона ненавидит люто, видел я его лицо в тот момент, когда речь про костер шла, и точно сделает все, чтобы наставника туда определить. Я уж молчу о мастере Гае, который тоже в стороне от этого не останется. Вот тоже любопытно, что он такого им сделал? Ну да, у наставника характер не сахар, что есть, то есть, но вот такую подсердечную ненависть увидеть можно нечасто. С другой стороны, кто знает, какие отношения связывали Ворона и покойного Ностера? А что, если они друзья были? Выслушает меня учитель и поднимет шум по этому поводу, обвинив орден Истины и мастера Гая в убийстве. Те даже не почешутся после этого, а мне точно конец, подобное не прощают. Причем все будет полностью по закону, мне в этом случае точно не избежать обвинения в использовании магии крови. И сожгут меня под радостное улюлюканье толпы.

В общем, не знаю я, что делать. А потому ничего пока предпринимать не стану, подожду до завтра. Утро вечера мудренее, так говорят в народе. Опять же если Ностер был и в самом деле серьезной персоной, то завтра я много чего о нем узнаю, а значит, смогу что-то для себя решить. Зато у меня не было никаких сомнений по поводу того, куда идти. В обоз, понятное дело, к лекарям, туда, где наши девочки остались. Уверен, что все остальные мои соученики сделают то же самое. Не исключено, что они уже там в большинстве своем. Ну вот не могу я себе представить, что Гарольд или де Лакруа мародерствовать начнут. Кабы Флик был жив, тогда да, у него сегодня был бы праздник.

Еще у меня мелькнула было мысль о том, что я нарушил приказ монсеньора Лигона, оставив трупы его людей там, в тупике, но я тут же выбросил ее из головы. Это его люди, вот пусть у него штаны и преют. Кабы кто-то из них выжил — это одно дело, а стеречь трупы я не нанимался. И мертвых воскрешать — тоже, а их раны кроме как смертельными не назовешь. Правда, тут может возникнуть накладка с тем, что он велел мне их вылечить в любом случае, но отчего-то это меня совершенно не пугает.

Выбравшись из пролома, я повертел головой, пытаясь определить, какой из многочисленных костров, полыхавших под стенами Шлейцера, принадлежит лекарскому обозу, так и не разобрался, а потому решил идти наудачу, рассудив, что по дороге мне кто-то да подскажет нужное направление. Опять же в обозе раненые, они наверняка стонут или даже кричат от боли.

Но дойти туда так быстро, как мне этого хотелось, я не смог.

Глава 17

— Стой! — В тот момент, когда я миновал груженную каким-то барахлом телегу, кто-то крепко ухватил меня за плечо. — Однако долго ты сюда шел, сынок. Я весь озяб, пока тебя ждал.

Агриппа. Я до сих пор не знаю, к какой фамилии он принадлежит, он сам ее никогда не упоминал, мастер Гай — тем более, но можно предположить, что она звучит как «Вездесущий». Третий раз за сегодняшний день его встречаю. Точнее, он меня.