Огни Небес

Саммаэль улыбнулся, или осклабился, но его ненависть бледнела по сравнению с Демандредовой, хотя у него причина для нелюбви была куда весомее.

— Откуда тебе известно, что это не один из нас троих? — с живостью поинтересовалась Грендаль.

В широкой улыбке Ланфир тепла было не больше, чем в улыбке Грендаль.

— Потому что вы трое вырыли себе норы и сидите там, оберегая свою власть, когда остальные предпочли кидаться друг на друга. Есть и другие причины. Я же сказала, что приглядывала за Рандом ал'Тором.

Сказанное Ланфир о них было правдой. Сам Равин предпочитал действовать скрытно, оставаясь в стороне, и желательно чужими руками, и в драку без нужды не лез, хотя и не уклонялся от открытых стычек. Саммаэль всегда использовал армии и завоевания; а к Льюсу Тэрину, пусть даже возродившемуся пастухом, он и шагу бы не сделал без стопроцентной уверенности в своей победе. Способом Грендаль тоже было завоевание, хотя и без помощи солдат. Как бы она ни носилась со своими игрушками и развлечениями, за один раз она делала один, но основательный шаг. По меркам Избранных — в открытую и наверняка, но чересчур широко Грендаль никогда не шагала.

— Как вы знаете, я могу следить за ним, оставаясь для него невидимой, — продолжала Ланфир, — но вам лучше держаться от него подальше. Нельзя, чтобы он вас обнаружил. Мы должны заставить его отступить...

Грендаль заинтересованно подалась вперед, Саммаэль, по мере того как Ланфир излагала свой план, кивал все чаще. Свое окончательное суждение Равин решил отложить на потом. Из предложения Ланфир, может, что-то да выйдет. А коли нет... А коли нет, то он уже наметил несколько вариантов, как подправить ход событий к своей выгоде. Тогда действительно все может получиться, и даже очень удачно.

Глава 1 ИСКРЫ РАЗГОРАЮТСЯ

Вращается Колесо Времени, Эпохи приходят и уходят, оставляя после себя воспоминания, которые превращаются в легенды. Легенды тускнеют, становятся мифом, и даже миф оказывается давно забыт, когда породившая его Эпоха приходит вновь. В Эпоху, называемую Третьей, в Эпоху, которая еще будет, в Эпоху, давно минувшую, поднялся ветер в огромной чащобе, прозванной Браймским Лесом. Не был ветер началом. Нет ни начала, ни конца оборотам Колеса Времени. Оно — начало всех начал.

Ветер-суховей дул на юг и на запад под раскаленным золотым диском солнца. В этих краях, которые обдувал своим жарким дыханием ветер, дождей не было многие недели, и странный для позднего лета зной усиливался день ото дня. Кое-где на деревьях виднелись ранние бурые листья, а в пересохших руслах мелких ручьев дышали жаром голые камни. На открытых пространствах, где лишь редкая пожухлая щетка стебельков вместо исчезнувшей травы удерживала почву своими корнями, ветер обнажил давным-давно исчезнувшие под скрывшей их толщей земли камни. Они были истерты, источены годами и дождями, и вряд ли человеческий глаз распознал бы в них остатки почти забытого города. Помнили о нем лишь предания.

Ветер пронесся через редкие деревни, мимо полей, где в бороздах озабоченно бродили фермеры, и вскоре пересек границу Андора. Лес поредел, превратившись в рощицы и небольшие перелески, и много лиг спустя ветер погнал пыль по единственной улице деревни, именуемой Корийские Ключи. Этим летом давшие деревне название родники сильно обмелели. Изнемогающие от зноя собаки лежали, вывалив языки; двое полуголых мальчишек гоняли палками набитый бычий пузырь. Остальное будто замерло без движения в знойном мареве — лишь ветер, пыль да поскрипывающая гостиничная вывеска. Гостиница сложена из красного кирпича, крыта соломой, как и прочие дома на улице, но это двухэтажное здание было самым большим и высоким в Корийских Ключах — в этой аккуратной и благообразной деревне. Привязанные перед гостиницей лошади под седлами еле помахивали хвостами. Вырезанная на вывеске надпись гласила: «Справедливость доброй королевы».

Прищурившись из-за летящей пыли, Мин приникла к щели в стене сарая, сколоченной из неструганых досок. Глядя одним глазом, ей удалось заметить плечо охранника у двери сарая, но ее внимание было приковано к гостинице, отстоящей чуть дальше. Девушке очень не нравилось столь многозначительное название гостиницы, которое в их положении звучало весьма зловеще. По-видимому, судья, какой-то местный лорд, прибыл совсем недавно, но Мин пропустила этот момент. Вне всяких сомнений, сейчас он выслушивает жалобу фермера. Обвинитель, Адмер Ним, при единодушной поддержке своих братьев и кузенов с их женами, явно намеревался без излишних проволочек повесить «злодеек» прямо тут, но поблизости оказался кто-то из слуг этого лорда. Мин гадала, какое в здешних краях полагается наказание за сгоревший амбар селянина, причем амбар-то сгорел вместе с дойными коровами. Конечно, пожар был случайным, но кто станет вспоминать об этом, раз началось все с того, что они нарушили границы чужих владений.