Огни Небес

– Мне надо было убить Равина, – тихо произнес Ранд. Авиенда открыла было рот, но он приложил пальцы к ее губам, не дав и слова вымолвить, потом нежно отстранил девушку. Прими то, что можешь вынести. – И довольно об этом. Он мертв.

Подошел, прихрамывая, Бэил – шуфа по-прежнему обмотана вокруг головы, но вуаль болтается на груди. На бедре вождя запеклась кровь, как и на острие единственного оставшегося у него копья.

– Кар’а’карн, Исчадия Ночи и Выродки Тени бегут. Кое-кто из мокроземцев присоединился к нашему танцу против них. Даже некоторые из латников, хотя поначалу они танцевали против нас.

Позади вождя стояла Сулин – без вуали, на щеке краснеет страшный порез.

– Выследить всех и перебить, сколько бы времени это ни заняло, – сказал Ранд. Он зашагал вперед, не зная, куда идет, только бы быть подальше от Авиенды. – Я не хочу, чтоб они из города вырвались. И за гвардейцами приглядывайте. Позже я выясню, кто из них люди Равина, а кто...

Ранд шел дальше, продолжая говорить и не оглядываясь. Прими то, что можешь вынести.

Глава 56 ПЫЛАЮЩИЕ УГЛИ

Высокое окно было очень широким – Ранд стоял на подоконнике, а верхняя поперечина рамы отстояла от его головы на добрых два фута, столько же оставалось и с боков. Он был без куртки, в рубашке с закатанными рукавами и смотрел вниз, на один из многочисленных садиков королевского дворца. Авиенда болтала рукой в фонтане из краснокамня, по-прежнему не веря в то, что у такой уймы воды лишь одна неясная цель – служить для красоты. Чтобы любоваться водой и снующими в бассейне разноцветными декоративными рыбками. Вначале девушка крайне возмутилась, что Ранд не пустил ее гоняться по улицам за троллоками. На самом деле Ранд сомневался, что Авиенда сидела бы сейчас тут, если бы не бесшумный, не бросающийся в глаза эскорт Дев. Сулин, вероятно, полагала, что Ранд не заметит его. И явно не для его ушей предназначались слова, сказанные Авиенде беловолосой Девой, – она напомнила девушке, что та больше не Фар Дарайз Май и пока еще она не Хранительница Мудрости. На парапете бассейна, без куртки, но в шляпе от солнца, сидел Мэт и разговаривал с Авиендой. Вне всяких сомнений, он допытывался, не чинят ли айильцы препятствий тем, кто хочет уйти. Даже если Мэт и смирился со своей судьбой, маловероятно, что он когда-нибудь перестанет на нее сетовать. Неподалеку, в тени мирта-багрянки, сидел на скамье Асмодиан и играл на арфе. Ранд терялся в догадках, знает ли тот о случившемся, предполагает ли что-то. Воспоминаний у него быть не должно – для него ведь ничего не произошло, – но кто скажет, что знает и о чем способен догадаться Отрекшийся.

За спиной Ранда раздалось вежливое покашливание, и он отвернулся от сада.

Окно, на подоконнике которого он стоял, было прорезано в полутора спанах над полом в западной стене Тронного, или Главного, зала, где королевы Андора на протяжении почти тысячи лет принимали посольства и оглашали свои указы и приговоры. Как считал Ранд, это единственное место, откуда можно незаметно наблюдать за Мэтом и Авиендой, будучи уверенным, что его не потревожат. Ряды белых колонн, двадцати шагов в высоту, тянулись вдоль стен зала. Свет из пробитых в стенах высоких окон смешивался с цветными отсветами огромных витражей в купольном потолке – в них Белый Лев чередовался с портретами прежних королев и сценами великих побед Андора. Последние не произвели впечатления на Энайлу и Сомару.

Ранд мягко спрыгнул на носки.

– Новости от Бэила?

Энайла пожала плечами:

– Охота на троллоков в самом разгаре. – Судя по тону, эта миниатюрная женщина с радостью приняла бы в этой охоте участие. А рядом с рослой Сомарой Энайла казалась еще меньше. – Кое-кто из горожан помогает. Большинство попряталось. Городские ворота удержаны. Думаю, из Выродков Тени не убежит никто, но боюсь, кое-кому из Исчадий Ночи удастся ускользнуть.

Убить Мурддраала трудно и почти так же тяжело загнать в тупик. Иногда легко поверить тем старым сказаниям, будто они верхом на тенях ездят и могут исчезать, свернув за угол.

– Мы принесли тебе супу, – сказала соломенноволосая Сомара, кивнув на накрытый полосатым полотенцем серебряный поднос, поставленный на помост, где высился Львиный Трон. Массивное кресло было украшено богатой резьбой и позолотой, ножки оканчивались громадными резными львиными лапами. Трон стоял на возвышении из четырех мраморных ступеней, к нему вела узкая полоска красной ковровой дорожки. Восседай на троне Моргейз, на спинке трона над ее головой возвышался бы Лев Андора, набранный из лунных камней на поле из рубинов. – Авиенда говорит, что сегодня ты еще не ел. Такой суп для тебя Ламелле готовила.

– Выходит, из слуг никто не вернулся, – вздохнул Ранд. – Может, из поваров кто-нибудь? Поваренок?

Энайла презрительно мотнула головой. Сложись так жизнь, она добросовестно отработала бы свой срок в качестве гай’шайн, но мысль о том, чтобы всю жизнь провести, прислуживая кому-то, внушала ей отвращение.