Огни рампы. Мир «Огней рампы» (сборник)

Хотя Терри и жила в эпицентре всей этой бутафории, ей было невесело. С тех пор как она ушла из магазина Сарду, прошло уже пять недель, а новая работа все не находилась. А с того дня, когда она рухнула на пол в “Эмпайр”, прошло больше года, но Терри редко позволяла себе даже вспоминать тот неприятный эпизод, потому что он вызывал у нее настоящую фобию. Ей хотелось совсем позабыть об этом.

И все же, оставаясь в одиночестве у себя в комнате, она часто пыталась встать на цыпочки, но это причиняло ей мучительную боль. В любом случае ей нужна была работа, а такую, которая пришлась бы по душе, похоже, найти было невозможно.

Совсем отчаявшись, она устроилась работать на консервную фабрику Нортапа, где делали маринады. Это было ужасно. Жуткие и едкие испарения смешивались с запахом горчицы, обжигали ноздри, заставляли слезиться глаза. А руки были в желтых пятнах, которые никак не отмывались, сколько бы Терри их ни терла. Теперь по воскресеньям, выходя из дома, она надевала черные нитяные перчатки, чтобы скрыть эти пятна. Она проработала на фабрике уже месяц, и тяжелый труд начал сказываться на ее здоровье. Какое облегчение приносила суббота! Можно было целый день лежать в постели и отдыхать. А вечером Терри все-таки вставала и выходила на прогулку.

С недавних пор, проходя мимо одного паба позади Шафтсбери-авеню, она слышала, как сверху долетают звуки старого пианино и звучит скерцо под топот послушных ног. И постоянно чей-то хриплый голос прерывал эти звуки, говоря: “Нет-нет-нет”. Тогда топот делался беспорядочным и совсем стихал. “Нет-нет. Не четыре четверти. Две четверти. А теперь – прошу еще раз”. Вот что услышала Терри однажды вечером, остановившись на углу после прогулки. Казалось, она не танцевала уже сто лет, хотя часто ей очень хотелось танцевать.

Терри грустно зашагала дальше и, проходя мимо входа в дом, где шла репетиция, она на минутку остановилась и заглянула внутрь. Над лестницей виднелся белый потолок, сверху доносились скрипучие голоса и шарканье ног. И вдруг у нее сильно заколотилось сердце. Она быстро взбежала вверх по ступеням и, затаив дыхание, замерла перед приоткрытой дверью.

Она увидела продолговатую комнату со столами, поставленными друг на друга по углам, и пианино в дальнем конце. Возле стены стоял ряд стульев с плетеными сиденьями, и посередине ряда сидел “мистер Джон” (как называли его девушки) – зверского вида человек со сломанным носом и большим уродливым ртом. У него был низкий, сиплый голос, и когда он говорил, то казалось, будто проводят смычком по ослабшей басовой струне скрипки. Он выкрикивал танцовщицам указания – и вдруг посмотрел на Терри. Но подошел он к ней только после того, как закончил инструктировать очередную девушку.

– Что вам нужно? – спросил он резко.

Терри смутилась. Она нерешительно переминалась с ноги на ногу, прежде чем нашла в себе смелость ответить.

– Работа! – выдохнула она.

– А опыт у вас есть? – спросил тот.

– Я танцевала в “Эмпайр”, – ответила Терри и хотела продолжить, но мистер Джон перебил ее.

– Девушки, перерыв – пять минут. – Потом снова повернулся к ней. – Вы танцуете на пуантах?

– Да, но…

– Довольно, – снова прервал ее он. – Я устрою вам просмотр. Если вы хорошо танцуете, я дам вам сольный номер в сцене превращения.

Если бы мистер Джон не перебивал ее, Терри рассказала бы ему, что она не танцевала с тех самых пор, когда у нее случился приступ ревматической лихорадки, и что ее вполне устроило бы место в кордебалете. Но когда она услышала такое заманчивое предложение, ее охватил трепет. Она не нашла в себе сил возражать. Мистер Джон уже говорил, что готов посмотреть ее прямо сейчас, и если она подойдет, то он просто отменит завтра утром просмотр других кандидаток.

– Конечно, у меня сейчас ноги плохо гнутся, – сказала она кротко. – Я давно не упражнялась.

– Не волнуйтесь, – сказал он. – Мы это учтем.

Терри внезапно подхватил поток кипучей деятельности. Кто-то спрашивал, какую музыку ей сыграть, одна девушка протягивала ей туфли, другая – балетную пачку. Нет-нет, говорила она, перчатки она не будет снимать.

Одна только сила воли позволила Терри станцевать в тот вечер, потому что она испытывала мучительную боль. В тускло освещенном зале, под аккомпанемент шопеновского вальса, бледная изможденная девушка с восторженным лицом казалась каким-то волшебным видением. Девушки, застывшие в молчаливом благоговении, будто изваяния на греческом рельефе, наблюдали за ее движениями и пируэтами… Но вдруг она покрылась мертвенной бледностью и пошатнулась.

– Нет-нет, – выкрикнула она и рухнула на пол.

Мистер Джон немедленно вскочил с места. Тут же подбежал и пианист Карл, потому что девушка потеряла сознание.

– Ну же! Карл! Бери ее за ноги! – сказал мистер Джон.

Карл послушался, они вдвоем подняли ее, отнесли к стульям и уложили. Одна девушка скатала платье Терри и подложила ей под голову, другая принялась похлопывать ее по рукам и стаскивать перчатки.

– Снимите с нее туфли, – сказал мистер Джон. – Может быть, она наступила на гвоздь?