Огни рампы. Мир «Огней рампы»

Мистер Шаффер сетовал на “отношение английских властей к юным акробатам” и приходил в ярость от того, что они запретили выступать самому младшему ребенку в труппе, который уже привык участвовать в “корриде” с “громадным, очень дорогим и идеально вышколенным датским догом”. В результате, заявлял мистер Шаффер, разочарованный мальчик каждый вечер стоял за кулисами и плакал, потому что его братьям на сцене аплодировали, а ему – нет. Труппа Шафферов состояла из отца, сыновей, родственников и учеников. Замечательной уликой, указывающей на то, что именно Шафферы могли послужить толчком для постоянно всплывавшей у Чаплина темы мальчика-акробата, служит рисунок, набросанный на оборотной стороне одного из машинописных листов с черновиком повести “Огни рампы”: этот набросок поразительно напоминает единственный известный фотоснимок, запечатлевший номер Шафферов “Пирамида из людей”.

Наконец, Чаплин, разумеется, мог черпать материал и из собственных воспоминаний о той поре, когда он выступал в труппе Джона Уильяма Джексона “Восемь ланкаширских парней”: достаточно хотя бы такой детали, что и в составе “Парней”, и в его вымышленных труппах присутствовала девочка. Правда, мистера Джексона никак нельзя было бы назвать тираном: самые страшные зверства, какие он себе позволял, заключались в том, что он щипал мальчиков за щеки, чтобы те казались румяными без накладного грима, и корчил им рожи из-за кулис (как делал и герр Ганольф), чтобы они почаще улыбались публике.

Самый интригующий персонаж – это Клавдий, безрукий человек-диковинка, который в итоге исчез из “Огней рампы”, но еще присутствовал в законченной версии фильма, когда шли премьерные показы. В данном случае мы можем совершенно точно сказать, кто послужил его реальным прототипом – выдающаяся и очень популярная личность, выступавшая в британских мюзик-холлах на протяжении всей сценической карьеры Чаплина. “Я знаю одного человека, – говорит Кальверо, – у него нет рук. И он играет скерцо на скрипке – играет пальцами ног”. Такие безрукие люди из века в век зарабатывали на жизнь тем, что показывали себя за деньги, демонстрируя какие-нибудь удивительные навыки. Многие жизнерадостно бренчали пальцами ног на банджо или гитарах: одним из таких музыкантов был Ральф Р. Майерс (1911-1986), который прославился, выступая по американскому радио (хоть это кажется немного парадоксальным) в 1940-е и 1950-е годы. Однако единственным безруким человеком, который когда-либо решился стать и стал скрипачом – причем виртуозным, – был Карл Герман Унтан, родившийся без рук в Зоммерфельде, в Восточной Пруссии, 5 апреля 1848 года. Отвергнув предложение сердобольной акушерки удушить новорожденного уродца, его отец, учитель по профессии, с тевтонской твердостью начал воспитывать сына так, чтобы в дальнейшей жизни тот мог полагаться во всем на себя. Со временем его пальцы ног приобрели такую же ловкость, какая свойственна пальцам рук нормальных людей, а все тело сделалось гибким, как у тех акробатов, которых называют “людьми-змеями”: например, он запросто слизывал варенье с пальцев ног или застегивал пуговицы на брюках. В два года он уже самостоятельно ел, а к десяти выучился играть на скрипке, которую привязывал к табуретке. В 18 лет он окончил консерваторию, где проучился два года, и вскоре начал выступать в симфонических оркестрах. По-видимому, Унтан был действительно чрезвычайно талантливым музыкантом, однако в сольных выступлениях он старался, что называется, показать товар лицом. Рассказывали, что он нарочно портил одну струну на своем инструменте и во время концерта она лопалась. Так у него появлялась возможность демонстрировать необычайную ловкость: он заменял негодную струну на новую и настраивал ее, – разумеется, пальцами ног. У него был изысканный почерк, он быстро печатал на машинке, он научился плавать и ездить верхом. Естественно, Унтана соблазнила водевильная карьера (ведь у него имелись дополнительные навыки: он играл на корнете и стрелял из снайперской винтовки, держа ее ногами). Английское издание его автобиографии “Ногопись” (Das Pedescript, 1925) вышло под измененным названием “Безрукий скрипач, ногопись” и подзаголовком-разъяснением “История жизни одного водевилиста”.

Начиная с 1870 года Унтан регулярно приезжал в Британию – как правило, на два месяца зимнего сезона. Его гастроли обычно ограничивались лучшими провинциальными мюзик-холлами, особенно на севере страны: возможно, он сознавал, что в Лондоне публика быстро пресытится его необычными выступлениями. Однако в ноябре 1888 года он выступил в мюзик-холле Форстера – в одной программе с Чарльзом Коберном и 18-летней Мари Ллойд, в январе 1892 года – в “Трокадеро”, в один вечер с атлетом-силачом Сэндоу, Гасом Эленом и Бесси Беллвуд, а под новый 1899 год – в “Эмпайр” на Нью-Кросс. Вышедший в “Эре” обзор, рассказывавший о выступлении Унтана в стратфордском “Эмпайр” в январе 1900 года, свидетельствует о том, что спустя три десятилетия публика все еще очень ценила этого артиста.