Огни у пирамид

— Мужичье надо из города гнать, — озвучил витавшую в воздухе мысль стоявший тут же Главк.

— Да что случилось то? — не выдержал Никомах.

— Огненный дракон на том корабле. Подошел на тридцать шагов и пламя выдохнул. Корабль, как сухая трава вспыхнул. Беда, командир.

— Ночью выгоним всех отсюда, — подумав, сказал Никомах. — И гонца к фараону слать надо, чтобы осаду снимал, иначе передохнем тут от голода.

Ночью ворота заскрипели, и рыдающие жители, подгоняемые пинками и древками копий, повалили из города. Гоплиты, стоявшие на стенах, зорко вглядывались в темноту, чтобы затворить крепость при малейшей опасности.

Несчастные горожане робко столпились у стен, не зная, что им делать дальше. Ведь там, в темноте, в полутысяче шагов, был лагерь ассирийцев, которых многие помнили по прошлой осаде. Ох, и страху тогда натерпелись. Деваться было некуда, и толпа людей со скудными пожитками потянулась на запад. А в лагере персов раздал гомон, и в их сторону покакало несколько всадников. Женщины зарыдали еще сильнее, прижимая к себе детей. Персы подскакали к толпе испуганных горожан, и один из них спросил:

— Кто главный? И кто понимает по-арамейски?

Вышел старый купец, глава местных торговцев, и почтительно склонился перед воинами.

— Мы просим не губить нас и дать уйти. Мы мирные жители, и нас выгнали из наших домов эти негодяи, отважный господин. Смилуйтесь!

— Вас не тронут! — уверил перс. — Ваше имущество и жизни в безопасности. Куда вы пойдете?

— Мы пойдем в Пер-Рамзес или Танис, добрый господин, — склонился старик. — Но не все туда дойдут.

— Вы можете остаться в окрестных селениях, если есть возможность, их мы жечь не будем. Остальным мы выделим сопровождение, чтобы лихие люди не обидели по дороге. Пока оставайтесь тут, выйдете с рассветом.

— Господин, но почему?… — старый купец был ошарашен. Слова перса передавались по цепочке теми, кто знал язык. Жители зашумели в изумлении. Они были готовы к чему угодно, к рабству, к смерти, к позору. Но только не к тому, что осаждающие выделят им охрану до Таниса. Это было неслыханно.

— Великий государь не воюет со своими подданными, — просто сказал безымянный всадник, сам не понимая, что этой фразой он только что сокрушил тысячелетний Египет.

— Командир, они уходят! — орал часовой на стене.

— Как уходят? — удивился Никомах. — Их что, не тронули?

— Да точно, уходят. И их всадники охраняют, — сказал тот воин.

— Глазам своим не верю, — сказал Главк. — Великие боги, да они же могли их продать. Зачем отпустили, да еще и охрану дали? Командир, я не пойму ничего.

— Плохо, Главк, лучше бы они их купцам продали. Или на колья рассадили, как ассирийцы раньше делали.

— Почему это? — заинтересовался таксиарх.

— Да потому что они сейчас до Таниса дойдут, а персы с этим мужичьем еще и расцелуются на прощание перед городскими воротами.

— И что? — не понял Главк.

— Да ты не понимаешь, что ли? — разозлился Никомах. — Они же нас здесь перебьют, а Танис им ворота откроет, потому что эта шваль на каждом углу рассказывать будет, какой персидский царь добрый.

— Вон оно что, — почесал Главк курчавую голову. — Хитро. Я бы на их месте тоже город сдал.

Глава 6, где Иудея опять кипит

Две недели назад. Иерусалим. Иудейское царство

Первосвященник Иосия истово молился великому богу, и заранее просил у него прощения за то, что собирался сделать.

— Великий Яхве, я молю тебя! Прости мне мой грех, потому что я совершаю его во славу твою!