Огни у пирамид

В зале были расстелены разноцветные циновки, на которых стояли низкие столики, уставленные незнакомыми кушаньями. У столиков лежали тонкие подушки, на которых полагалось сидеть. На почетном месте было возвышение, где был отдельный стол, предназначенный для Гуна. Стол, предназначенный для князя, стоял по правую руку и был немного ниже. Как писали хронисты, обычно правитель кушал так:

— при приготовлении еды использовать шесть видов злаков;

— при приготовлении жертвенного мяса использовать шесть видов животных;

— при приготовлении напитков использовать шесть очищенных жидкостей;

— при приготовлении изысканных яств использовать сто двадцать продуктов;

— при приготовлении деликатесных кушаний использовать восемь изделий;

— при приготовлении соевой подливки использовать сто двадцать бутылей.

Но тут же гости, а потому блюд сегодня было куда больше. Князь Дайаэ нахмурился, не попасть бы впросак. И он сказал командиру персов:

— Слушай, Куруш, и передай своим парням. Не напиваться, не набрасываться на еду. Пусть следят за местными и повторяют их действия. Если будем спешить, то будем выглядеть деревенщиной, и нам тут будет сложнее вести дела.

— Сделаю, — сказал перс. Его и самого привело в растерянность несметное количество тарелочек и плошечек, заполненных незнакомой снедью.

Как выяснилось, жизнь китайцев в период Весен и Осени, как его назвали позже, была предельно регламентирована. Не только война велась по правилам. Каждый шаг сопровождала какая-то церемония. Так, свадьба состояла из шести обязательных шагов, и для каждого из сословий они имели отличия. Да что там, даже количество деревьев на могилах различалось в зависимости от общественного статуса. И нарушить эти правила было позором.

Гости расселись, не прикасаясь к еде, и князь Дайаэ мысленно порадовался, что предупредил своих воинов. Китайцы разговаривали, без стеснения разглядывая чужеземцев. Непривычная музыка заиграла в зале, куда вышел сам Гун, приветствуемый низкими поклонами. Дайаэ, прочем, ограничился тем, что наклонил голову и прижал руку к сердцу, чем вызвал недовольную гримасу у хозяина. Гун взял палочки в руки, и это послужило сигналом к приему пищи. Дайаэ подозвал евнуха и попросил дать ему слово. Тот кивнул головой и через минуту музыка смолкла. Гости притихли в ожидании. Дайаэ поднялся.

— Великий и отважный князь. Я буду говорить на языке жунов, потому что вашу благородную речь я еще не знаю.

Речь кочевников знали не все, и евнух, стоявший за спиной правителя царства Цзинь, переводил.

— Мы прошли тысячи ли, чтобы попасть в вашу страну. Мы пересекли высокие горы, переплывали бурные реки, терпели холод и зной. Мы бились с множеством племен и народов. Наша цель — торговля. Мы привезли лучшие товары, что делают в нашей земле, и я хочу вручить их в подарок.

По знаку Дайаэ в зал внесли подносы.

— Я дарю вам эту чашу из синего стекла, сделанную в далеком городе Тир, до которого год пути. Я дарю пурпурный плащ из города Сидон.

В зале начался шум. Стекло в Китае сдали делать через полтысячи лет, а пурпур тут был вообще незнаком. Сам Гун скрывал любопытство с огромным трудом, сохраняя каменное выражение лица.

— Я дарю вот эти шитые золотом платки для ваших жен и золотые серьги для старшей жены.

Тут так было принято, Дайаэ специально узнавал. У жен тоже была своя иерархия.

— Прими в подарок вот этот меч из железа, досточтимый и отважный Гун.

Тут зал зашумел сильно. С железом в то время в Китае было так плохо, что полоски из метеоритного металла вставляли в бронзовые мечи, делая режущую кромку. Гун выпучил глаза. Ох, ему бы всё оружие сделать из железа. Тогда родственничек Чэн, что сидел в городе Цюйво, у него поплакал бы.

— И еще прими от меня вот этого жеребца, достойного твоего величия, — добил местного повелителя Дайаэ.

Гун не выдержал и вскочил на ноги, позабыв о торжественной неподвижности. О конях пришельцев он был наслышан. Кони тут были скверные, а коневоды из китайцев были еще хуже.

Дайаэ сел на место, довольный произведенным эффектом. Подарки были со смыслом. Да, мы богаты, но у нас есть железное оружие и хорошие кони, так что лучше дружить.

Цзи Минь сделал ответные подарки, которые в основном состояли из рулонов шелка, одежды из него же и золотых украшений.

Пир продолжался, а евнух склонился к уху Дайаэ, и прошептал:

— Повелитель будет ждать вас после пира. Он хочет поговорить.

Дайаэ кивнул. На то и был расчет.

Гун в своих покоях с детским любопытством разглядывал подарки, меч в особенности. Смысл этого дара он понял прекрасно, и разговор должен состояться совсем не тот, который он готовил со своим командующим Да-сы-ма.

— Князь, — уважительно склонился Дайаэ. Уважительно, не раболепно, как равный.

— Мне сказали, что ты князь в своих землях.

— Это так.

— Разве князья торгуют, как презренные купцы? — вопрос был с подвохом. Купцы в Китае были простолюдинами и стояли куда ниже даже колесничих, невзирая на богатство.