Огни в бухте (Дилогия о С М Кирове - 2)

Холопов Георгий Константинович Огни в бухте (Дилогия о С М Кирове - 2)

Георгий Константинович ХОЛОПОВ

Огни в бухте

Роман

Дилогия о С. М. Кирове - 2

Романы Георгия Холопова "Грозный год - 1919-й" и "Огни в бухте" посвящены жизни и деятельности Сергея Мироновича Кирова.

Ч А С Т Ь П Е Р В А Я

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Окруженный большой группой нефтяников, чуть ли не всеми присутствовавшими на собрании, Киров наискосок через промысел шел к дороге, где его ждала легковая машина. Ночь была темная - не разглядишь человека, стоящего рядом. По промыслу гулко разносились голоса. Все то, о чем забыли сказать на собрании, вспомнили сейчас, провожая Кирова. Жаловались на нехватку ремней, штанг, канатов. Дружно ругали хозяйственников за перебои в снабжении. Спорили о том, есть ли в Баку нефть. Многие из буровых мастеров как на собрании, так и тут доказывали, что нефти в Баку больше нет, чем и оправдывали плохую работу промысла. Они ссылались на участковых инженеров как специалистов по добыче нефти, на их опыт и авторитет. Ссылались и на мнения известных геологов, которые в последнее время часто наезжали в Баку и хотя в другой форме, но тоже говорили, что в районе Баку нефти больше нет.

Потом завязался спор о концессиях... "Надо ли отдавать промыслы в концессию? Если да, то не попадем ли мы в кабалу к капиталистам? Какие плюсы и минусы имеют концессии? Может быть, промыслы отдать подрядчикам? А может быть, отказаться от заграничной помощи? Но тогда где найти рабочих, достать материалы, инструменты? Как тогда вообще быть..."

Киров шел не торопясь. Любил он эти проводы. Молча прислушивался к спорам. По одной лишь интонации угадывал - говорит это друг или враг. Приводил доказательства, подтверждающие нефтяные богатства Баку. Отвечал и сам задавал вопросы. С присущей ему чуткостью и вниманием улавливал кем-нибудь брошенное справедливое замечание или предложение, которое могло хотя бы немного улучшить работу промысла. И тогда все останавливались, председатель промыслового комитета Алекпер-заде светил Кирову карманным фонариком, брал у него портфель из рук, и Киров делал короткие заметки в своей записной книжке.

Вскоре дошли до ярко освещенных ворот промысла. Там стоял белый от пыли, видавший виды фордик.

Киров попрощался со всеми, сел рядом с шофером, сказал:

- Ну, товарищи, кому в город, садись, подвезу.

- Спасибо, товарищ Киров, живем близко, рукой подать, - благодарили со всех сторон.

- А то поедемте! Троих в театр могу подбросить.

- Так и троих! - Управляющий промыслом рассмеялся. - Смотрите, Сергей Миронович, как бы ваш фордик по пути не рассыпался. - Он обошел вокруг автомобиля. - Давно бы пора завести новую машину!

- Да, фордик малость того... - покачал головой Алекпер-заде. - Вот хорошая машина у главного геолога, у Балабека Ахундова. Так и горит на солнце.

- Мы любую машину загубим, - вмешался в разговор шофер, молоденький бойкий парнишка, знаменитый своей головокружительной ездой. - Нам иногда по таким дорогам приходится ездить, по таким глухим селам и аулам, что сам черт ногу сломит.

- Тигран прав, товарищи. Неказистая у нас машина, но на ней можно всюду проехать, одно это делает ее бесценной.

Алекпер-заде сел на заднее сиденье, шофер нажал на рожок, мягко взял с места. Рабочие расступились, пошли рядом.

- Не забудь, Мироныч, насчет канатов и ремней. Ты уж скажи Серебровскому.

- И книг совсем не привозят. Вечерами так и болтаемся по промыслу.

- Канаты, ремни, книги - будут. Еще что? Давайте!

- А еще... заезжайте, Сергей Миронович, не забывайте нас, - сказал управляющий промыслом.

- Захочешь вас забыть, да не забудешь. Плохо пока работаете. Так, пожалуй, каждую неделю заставите к вам ездить.

Шофер знал: если машина так тихо пойдет до самого города, то и рабочие незаметно для себя будут идти рядом, беседе не увидишь конца. Выждав удобное мгновение, он переключил скорость, рванул фордик, и толпа провожатых неожиданно осталась позади.

Фары выхватили из мрака нефтяную лужу, брошенные посреди поля трубы, части бурового оборудования, и начались бугры, рытвины, бесконечные повороты, пока не выехали на границу с "новой площадью". Здесь дорога была ровнее. На горке гудела кочегарка, виднелись силуэты масленщиков, и отсвет от топок падал вниз, освещая низенькие стародавние буровые вышки. Промыслы тянулись один за другим - "Зубалов и компания", "Товарищество братьев Нобель", "Каспийско-Черноморское общество", "Общество Маилов и Таиров", "Русское нефтяное общество", "Манташев и компания"... Но ни в одном из них, кроме Зубаловского, не проводилось бурение, не добывалась нефть. Все вокруг было мертво. Оборудование расхищено и разрушено за год хозяйничания мусавата и интервентов, нефтяные скважины затоплены хозяевами перед самым вступлением советских войск в Баку.

Ехали молча.

Каждая поездка по этому промысловому кладбищу оставляла у Кирова гнетущее впечатление: не мог он смириться с таким злодеянием против молодой Советской республики.

Откинувшись на сиденье, он нетерпеливо расстегнул ворот рубахи.