Огни за рекой (Легионер) [СИ]

— Господин… — они мнутся, поглядывают друг на дружку, меня-то они не видели никогда, но и догадаться не сложно. Во всем блеске славы явился, золото и пурпур, достойные царей.

— Олинар Атрокс! — усмехаясь, говорю я.

И двери мгновенно распахиваются, вот уже бегут на встречу рабы, готовые кинуться в ноги, суетятся, приветствуют, и льется сладкой патокой липкая лесть — все они хотят понравиться новому господину. Микойцы, илойцы… да, местные смотрят на меня с благоговейным трепетом, как на нового всемогущего бога. Юэн Милосердный, неужели я приехал домой? Домой… Что, князь, не верится? Теперь вся Хатога у твоих ног, мечтал ли?

Нет, об этом не мечтал.

Никак не могу отделаться от мысли, что все не так. Не так было, но теперь так будет. Противно… не хочу… я не привык… Но ведь я знал… А войска подойдут только к весне, ждать да ждать…

* * *

Дела и торжественные приемы… нет, сначала конечно приемы, а уж потом дела.

Краснощекий весельчак Публий Камилл, мой предшественник, отдавал последние распоряжения, и торопился домой, в Илой — холод, дикость и вечная нервотрепка далекой провинции изрядно утомили его. На меня он взирал едва ли не с сочувствием, мне-то тут еще долго. Вот завтрашний обед, и все, на этом он и закончит, давно собрался.

Мне обещали предоставить около двух тысяч людей, из них почти половина конных, уверяли, что Хатога заинтересована в спокойных степях. Что-то подсказывало, что дальше обещаний дело не пойдет. И это, пожалуй, радовало — они будут сражаться на правильной стороне.

Молодой Косак одарил меня надменным пренебрежительным взглядом.

— Ты орк?

Стало смешно. Давно уже никто не осмеливался говорить такие вещи мне в глаза.

— Да, — кивнул спокойно, — а еще я илойский проконсул. Не забывай.

Он хотел было что-то сказать, но каким-то чудом удержал язык за зубами. Выглядел князь молодым вздорным, вспыльчивым петухом, готовым броситься и заклевать любого, кто позволит себе неосторожность встать на его пути. В его глазах сверкала затаенная злость. И я даже начал опасаться, что он действительно может наворотить глупостей.

— Хочу завтра прогуляться верхом. Не составишь компанию?

— Нет, — фыркнул он, — у меня много дел.

Утром, когда я выехал, Косак уже ждал меня у ворот — я и не сомневался. Из города мы выехали молча, так же молча поехали вдоль реки. Он поглядывал на меня искоса, не пытаясь начать разговора, а я все ждал, когда кроме бескрайних полей не останется ничего кругом. Я не хотел, чтобы кто-то нас слышал.

— Ты хотел поговорить? — он не выдержал первый, плохо… немного терпения ему бы не помешало. Я ехал спокойно, поглядывая по сторонам, словно действительно всего лишь прогулка.

— Хотел, — согласился я. — Что ты задумал, Петер? Ты смог договориться с ургатами? Убедил их встать на вашу сторону.

Косак резко натянул поводья, так, что его конь всхрапнул и встал как вкопанный, я проехал чуть вперед и остановился тоже. У молодого князя было бледное, каменное лицо.

— Так что?

Его глаза сузились, рука сама потянулась к мечу. В других обстоятельствах это было бы почти смешно. Он — меня!

— Не думай, что сможешь убить меня, — холодно сказал я.

Он вздрогнул, отдернул руку.

Так я прав?

— Да, Петер, я хотел поговорить. Поговорим?

— Нам не о чем говорить! — зло выдохнул он.

— Тогда зачем ты здесь?

Красные пятна пошли по бледному лицу — все-таки он еще слишком молод…

— Лучше уходи! Уходите все! Это не ваша земля!

— А то что? — поинтересовался я, подъезжая чуть ближе.

— Умрешь! — зашипел он, подобрался, ощетинился, словно ожидая удара.

Я улыбнулся.

— Дэвы не пойдут, они никогда не сражаются на стороне смертных.

— И не надейся! — взвился он.

Так я был прав?! Они договорились? У Косака было такое страшное лицо — злость и смятение одновременно.

— Дурак. Я могу хоть сегодня отдать приказ и сжечь Хатогу подчистую. Погибнут люди…

Он вдруг выпрямился в седле, гордо расправил плечи, глубоко вдохнул, собрал все остатки своего достоинства.

— Как хочешь, — голос его вдруг стал на удивление спокойны и ровный. — Это того стоит.

Повернулся и поехал прочь.

Я понял, что завидую ему.

* * *

Собака тявкнула за углом, и только тогда понял, как болит затекшая от напряжения шея, выдохнул, расслабив плечи.

Зачем пришел? Не стоило, столько лет прошло…

Кенек жил на окраине Хатоги, все в том же доме, я помнил каждое бревно, каждую трещинку в этих стенах… хотя пожалуй, трещин добавилось за эти годы.

Глубоко вдохнув, ударю кулаком в дверь. Вечер уже… весь день ходил кругами, находил тысячи поводов задержаться… Но сколько можно тянуть?

Тихо. Толи спят уже, толи дома нет… может уехали куда?

Снова постучал. И почти сразу в окошке замерцал огонек, скрипнула половица, и тяжелые шаги раздались за дверью. Тут же замерло сердце, боясь пошевелиться, и я уже ждал, что вот сейчас… но на пороге неожиданно возник рослый косматый детина, лет так семнадцати, с масляной лампадкой в руке.

— Чего надо? — осведомился он, удивленно разглядывая меня. Выглядел я, пожалуй, не слишком обычно для гостя.

Так и не нашел что ответить. Детина нахмурился… и я вдруг понял, на кого он похож.

— Роин?