Огня для мисс Уокер!

– Я немного спешу сейчас, – с виноватой улыбкой произнесла она, пятясь к выходу, и на красивом лице преподобного мелькнула тень сомнения. Ну вот, еще и соврала священнику.

– Показать вам склеп Олдброков? – предложил он. – Если вы, конечно, найдете минутку.

– Да, – подумав, кивнула Джейн. – Да, я бы взглянула.

* * *

Фамильный склеп Олдброков возвышался позади скромных кладбищенских надгробий, даже издали пугая мрачным изваянием, вырастающим из каменного фасада. Святой Эдвард, высеченный из гранита, протягивал руку со скрюченными пальцами к Джейн и так злобно скалил зубы, словно хотел вырвать ее сердце и тут же его съесть.

– У него было копье, – пояснил преподобный. – Украли. Забавный факт: в склепе похоронен и волк. Тот самый, которого убил святой Эдвард.

– А сам он? Тоже здесь?

– Нет. Его останки захоронены под алтарем. В церковных архивах есть записи о чудесных исцелениях, произошедших благодаря мощам святого. Две записи, если говорить откровенно, – немного лукаво улыбнулся священник. – Святой Эдвард скорее воин, а не целитель.

Джейн кивнула, рассматривая тяжелую дверь, украшенную фамильным гербом. Мох покрывал доски, особо уютно чувствуя себя в углублениях резьбы, и оттого волчья голова получилась зеленой и пушистой. Не задумываясь, Джейн протянула руку и погладила волка по шкуре из мха, а после взялась за потемневшее медное кольцо.

Холод пробежал по ее позвоночнику снизу вверх, и волосы на затылке встали дыбом. Пульс отчего-то участился. Впрочем, что удивительного? Она собирается спуститься в могилу к Максимилиану Олдброку, а ведь совсем недавно думала, что отправится с ним под венец. Каким же он был на самом деле, этот потомок человека, убившего волка, сам погибший от его зубов.

– Давайте я, – предложил священник, когда она застыла столбом. – Сюда редко ходят, заело.

Отпустив дверное кольцо, тихо легшее назад в ложбинку мха, Джейн продолжала прокручивать в голове очевидную аналогию, только сейчас пришедшую ей на ум.

Святой Эдвард убил волка. Какого-то особенного. Большого и матерого хищника, наводившего ужас на всю округу. А потом, вполне вероятно, его съел. Почему нет? Не самое вкусное мясо, но чего только не съешь в голодные времена. Кости оставил, чтобы похваляться перед гостями. Или – кто знает – преисполнившись уважением к сильному зверю.

Не об этом ли она совсем недавно читала в рукописи мамы? Индейцы верили, что таким образом могут заполучить дух животного, убитого на честной охоте, завладеть его силой и смелостью.

Вождь Быстрый Охотник подстрелил орла. А после съел его и кости похоронил с почестями. Орел стал его частью, его тотемом. Вождь носил украшение из орлиных перьев с такой гордостью, словно это корона Британской империи. Он верил, что и сам теперь наполовину орел.

Жители Вуденкерса считают, что на Олдброках проклятие. Но индейцы полагали это величайшим даром – принимать облик тотемного животного. В их легендах такое благословение получали только лучшие воины, но иногда и целый род. Если это вовсе не легенды, то Олдброки на самом деле могут оказаться вервольфами? Но тогда Максимилиану не были страшны все волки в округе, раз уж он один из них.

– Я пойду, – выпалила Джейн, быстро отшатываясь от двери с волчьей головой, покрытой зеленым мхом.

– Но как же… – священник протянул к ней руку, точно пытаясь удержать, но Джейн уже бежала по дорожке, плутающей между серых могильных камней.

Посмотрит она склеп в другой раз. Лежал тут Максимилиан Олдброк двадцать лет, подождет и еще денек.

Инспектор наверняка посмеется над ее размышлениями и выставит легковерной дурочкой, но сейчас Джейн даже хотела этого. Пусть уверит ее, что миссис Олдброк с ее янтарными глазами – не матерая волчица. Пусть скажет, что на холмах орудует не вервольф, а какой-то злобный пес с не менее злобным хозяином. Пусть просто окажется рядом, ненароком поддержит под руку, улыбнется и посмотрит на нее своими зелеными глазами с заплутавшими в них солнечными искорками.

Только бы оказаться подальше от этого мрачного кладбища и фамильного склепа, могильный холод которого пробирал до костей, даже когда ты туда не зашел.

* * *

Мистер Эдверсон, как и остальные фигуранты этого дела, ничего не видел и не слышал и отвечал нехотя, цедя каждый ответ сквозь зубы, отменно белые и здоровые.

Вот бы пересчитать их ему на ринге.

Они с мэром никогда не были друзьями, предпочитая вежливое равнодушие, но сейчас, похоже, их пути пересеклись, и лишь один станет победителем.

Ральф видел, как мистер Эдверсон смотрел на Джейн, едва не облизываясь, как тянул к ней руки, как обращался по имени. А ведь они знакомы всего ничего! Откуда эта бесцеремонность, словно они близкие друзья или даже пара? Что, если это он писал те письма и поэтому мнит, будто Джейн – уже его?

– Напишите, пожалуйста, несколько строк, – попросил Ральф.

– Зачем? – искренне удивился мистер Эдверсон.

– Здесь я задаю вопросы.

– Не зарывайтесь, инспектор. Не забывайте, кто платит вам жалованье.

– Городская управа, а не лично вы. Я прекрасно помню об этом.