Ого, индиго!

– Нет ничего грустнее на свете, чем сломленный Индиго. Этот Индиго отчаянно боится смерти, не помня того, что давно уже умер. – Старичок дал слушателям насладиться игрой слов, подвел итог теме «Индиго и смерть» и, словно дверку мышеловки, прикрыл рот рукой.

Доброе утро, дорогие телезрители. Сегодня и всегда в эфире программа «Утренний шок». Вы проснулись, встали, заправили кровать, почистили зубы и даже выпили чашечку свежеприготовленного кофе, и только тут поняли, что еще спите. Кошмарные будильники уже у вас дома! Р-р-р...

Старичок растянул губы в улыбке, но глаза мерцали холодным металлическим блеском. Глаза вообще ничего не выражали, словно на психологов смотрела кукла, в пластмассовых выпуклостях которой отражались бегущие сумеречные тени.

– Лекарство Индиго от одиночества – безопасность и нежность. Индиго расцветает, купаясь в любви. Это его слабость. Он всю жизнь ищет подобных себе людей, чтобы вместе раствориться в океане счастья. – Старичок развел руками, «мол, где на всех взять хороших парней». И чудом не добавил фразу дня: «Но нам это на руку». Уничтожение Индиго – дело рук самих Индиго.

– Судя по всему, у Индиго есть своя навигационная система, по которой они распознают друг друга в городе. Свой язык наподобие эсперанто, одно мировоззрение и схожая система символов и образов. – Старичок вновь развел руками: «Не все, мол, так просто».

– Включить Индиго в работу может только такой же Индиго. Если Индиго умудрился не сойти с ума в подростковом возрасте от одиночества, депрессий и всех фобий на свете, которые мы им тщательно транслируем, то он обязательно встретит того, кого ищет. Не учителя, не друга, не любовника. Связного. Этот связной – более опытный Индиго – включает агента в СЕТЬ, слово лампу в розетку. Передает пароль и код доступа в Большую Игру. С этих пор Индиго – воин. На Земле он вне закона. – Старичок задорно кивнул головой, будто произошла мгновенная перезагрузка и кукла поменяла выражение лица, толком не осознав, что она, собственно, делает.

В пятницу вечером услышать кого-либо в клубе было невозможно. Народ толкался, как в метро в час пик, словно это была последняя пятница в жизни и провести ее надо было так, чтобы не было мучительно больно... За барной стойкой выстроилась очередь любителей пива. Пить кофе было занятием неблагодарным. Громкая музыка входила в стратегический план по зомбированию населения или в план заговора против людей. В центре клуба Дина, попивая мохито, с красным зареванным носом пыталась взять себя в руки. Ксюша кричала слова утешения прямо в ее ухо, украшенное тонкой сережкой от «Тифани».

– Ты провалила только первый кастинг, а уже разнылась! Что же с тобой будет! Ты вышла на большую дорогу шоу-бизнеса. Я профессионально хожу на кастинги. Проваливаю сто первую битву, но верю, что придет мой день. Что появится мой режиссер, наступит мой час. И он сразу поймет, какая я нежная, талантливая и перспективная. Если не получилось, значит, это не твоя роль, не твоя работа. Ты просто покупай все лотерейные билеты и тогда повезет!

– Мне не понравилось на этом хваленом телевидении, – сформулировала Дина причину своих внезапных слез. – Как-то глупо и унизительно я там себя чувствовала. Продюсеры, суфлер, хамство!

– Потом привыкнешь, – бодро вошла в ее положение Ксюха. – Сначала стыдно, а потом втягиваешься. Человек – подлец, быстро ко всему привыкает. Жить не сможешь без этой энергетики. Скажу тебе по секрету: работа ведущей – самая прекрасная работа на свете. Магнитное поле успеха. Ты веришь, что ты самая красивая, умная, живая и другой такой нет. За это тебе платят хорошие деньги.

– И это нравится тетке из города З.? – Уроки выживания не прошли для Дины даром. За последние два часа она заметно поумнела.

– Да! – радостно откликнулась Ксюха. – Небывалая наглость, поразительная провинциальность, уникальная самовлюбленность нравятся тетке из города З. больше всего на свете! Это ее отражение! Кривое зеркало!

– Мне ее жалко, эту тетку, – всхлипнула Дина.

– Это еще почему?

– Мне кажется, у нее низкая самооценка.

– Поверь, у нее все хорошо! На твоем месте я бы быстрей подняла собственную самооценку или вернулась к Игорю.

– Ни-ко-гда! – Динка, как в детстве, вытерла слезы кулаком и приняла мужественный вид, словно посмотрела не в глазок телекамеры, а в бездну.

Перезагрузка закончилась. Перед собравшимися вновь сидел ироничный и подтянутый старичок, будто секунду назад и не было нелепой растянутой улыбки на резиновом лице.