Ого, индиго!

– Не знаю, – вздохнул Илья. – Говорят, стресс омолаживает организм. И вскрывает печати за семью дверями. Сознание во время стресса расширяется, изменяется, улетает, очищается. Оголяется первый информационный код, прописанный в ДНК. Стресс – бездна, проход сквозь пустоту, самый быстрый путь к древним знаниям. Осталось дело за малым.

– Что еще?

У Кеши было слабое воображение. Он подозревал, что Илья смеется и водит его за нос.

– Узнать, где живет Кощей. Где прячется его смерть. Где в нашем мире можно найти яйцо с иголкой.

– Ты не заигрался в сказку?

– Все так и есть, Кеша! За эти годы ничего не изменилось. Все так и есть,– задумчиво проговорил Илья. – Верь мне, Кеша. Этот мир меняется медленнее, чем мог бы.

– Я верю тебе, – просто ответил друг. – Но ты сошел с ума.

– Твоя версия? Где может быть эта чертова иголка? Телевизор, радио, мобильный телефон, сим-карта, материнская плата компьютера? Визитная карточка? Где живет Кощей?

– Я не знаю.

– И я не знаю, Кеша. Но я обязательно узнаю и все сделаю правильно.

Кеша лишь покачал головой на столь опрометчивое заявление друга.

Официанты в кафе появлялись внезапно и исчезали неслышно. Кофе на столе и сладости в большом расписанном восточными орнаментами блюде будто возникали сами собой. А старичок ворковал «Новые песни о главном», пока Динка изучала необычный рисунок лабиринта на чашке и надеялась его не забыть при пробуждении.

– Девочка моя, я тебе завидую. Мне придется тебя найти, задушить, убить, отравить. Ты уйдешь домой. А я останусь. Я заслужил покой здесь. Это моя территория. Я складывал свою жизнь из микроскопических доз счастья. Я познал слишком много боли, чтоб запросто позволить разрушить мой мир таким, как ты. Я тебя не обвиняю. Ты просто не ведаешь, что творишь. Подписывая контракт, ты не знала, что тебя кинут, предадут раньше, чем ты коснешься земли. Со мной происходит невиданное. Мне жалко тебя убивать. Для того, чтобы вынести тебе смертный приговор, нужна сила воли. Я становлюсь сентиментален. Слишком много человеческого накопилось во мне за годы жизни на Земле, – старичок вздохнул, будто Динка и впрямь поставила его перед сложнейшим выбором.

– Ты – человек-бабочка. Я – ловец бабочек. Поверь, у меня блестящая коллекция. Жаль, что ее никто не сможет оценить. Но с детьми так нельзя. Это слишком подло – в сачок, в спирт, под стекло, в кунсткамеру. И я придумал игру. Я охочусь за вами. А вы кидаете мне вызов. Уходите от погони. Прячетесь. Заметаете следы. Пытаетесь выжить любой ценой. Если проигрываете – я отрываю вам лапки и крылышки. Игра интересная, – оживился старичок. – Каждый ребенок Индиго сыграл со мной. Но эти игры становятся все короче и короче. – Старичок сжал губы, словно перед его глазами пронеслась коллекция замученных им Индиго.

– Я много знаю про настоящих посланников Космоса. Они совершенно не подготовлены к жизни в суровых земных условиях. Высокомерные, самовлюбленные, эгоистичные, ранимые. Каждый уверен, что именно он – маг, гений, герой. Но как только начинаешь с ним играть в игру под названием РОК, передо мной оказывается плаксивое нежное создание. Время героев проходит. Поверь мне, каждый космический шпион прекрасно покупается. Но с вами я играю в другие игры, – старичок вздохнул. – Вы – единственные, кто оценит красоту фатума, стройных линий судьбы, невероятных случайностей и совпадений. Я – художник. Смотрю и познаю суть вещей. Было бы слишком некрасиво просто так прийти в твою жизнь, оторвать крылья веры, заморозить в моем музее восковых фигур и не оставить тебе хоть призрачного выхода. – Старичок примолк, рассматривая тонкие холеные пальцы.

– Я стою за всеми процессами в этом мире. Радио, телевидение, кино транслируют миллионы иллюзий, которые можно принять за реальность. Я создаю рекламу, придумываю моду и дарю людям простое и ясное счастье. А с вами разговор особый. Игра на выживание. Я придумал ноар как жанр. Фатальное стечение обстоятельств. Психологические ловушки. Великолепные комбинации судьбы. Герой погружается в мир мрака и стремится выжить любой ценой. Каждое движение души приносит ему мучительную боль. Каждый шаг к освобождению втягивает в еще большую грязь. Я обожаю эти игры. Справедливости ради могу сказать, что иногда попадаются очень любопытные экземпляры. Они умирают не сразу. Они умирают красиво. – Старичок мечтательно посмотрел на Динку. – Сначала умирает вера в людей, в себя. В любовь. В нежность. В добро. В справедливость. – Старичок жадно проглотил сладкую конфету. Он любил сладкое.

– Вы – агнцы. Вас отправляют умирать в пустоту. За вами никогда не отправят спасательные экспедиции. Стопроцентная смертность. Все ваше совершенство, весь полет – счастье бабочки. Самая везучая из которых с трудом проживает с вечера до утра. Но из всех чудес самое чудесное, что вы еще живы. – Старичок вздохнул, словно оценил Динкины шансы выжить в его игре.