Огонь

Устойчивость пожарных на ногах и слаженность их действий усложнялась тем, что приходилось удерживаться на наклонной плоскости кювета, напоминавшего покатый бетонный желоб.

– Все! – Сделав последний надрез, сказал Лев.

Кирилл страховал его, остальные поддерживали крышу. Нужно было поднять ее, а затем удалить острые кромки и накрыть остатки стекол защитными материалами.

– Есть! – Выдохнул Андрей, когда крышу осторожно оттащили в сторону.

Алого цвета полотно тут же опустилось туда, где было лобовое стекло. Никто не должен был пораниться при транспортировке пострадавших в карету скорой помощи.

– Вот так. – Ева аккуратно срезала ремни безопасности, и другие пожарные вытащили по очереди детей.

– Все хорошо, их вытащили. Они в надежных руках. – Произнес Лев, заметив слезы в глазах женщины-водителя, которая из-за фиксирующего бандажа на шее не могла повернуться. – Сейчас займутся вами.

Ее лицо уже было слегка синюшным, зрачки расширились. Она вот-вот могла потерять сознание. Наверняка, все происходящее вокруг казалось ей хаосом: крики, указания, шелест раций, люди, носящиеся вокруг. Это могло пугать. Но пожарные действовали слаженно, и все для того, чтобы эффективно помочь пострадавшим.

Наконец, женщину извлекли из автомобиля, и медики принялись стабилизировать ее состояние.

– Пневмоторакс, – послышался голос фельдшера. – Делаем плевральную пункцию.

Коллапс легкого не редкая травма в такого рода авариях. Лев знал, что ей помогут. Надеялся, что все будет хорошо. Как правило, ни пожарные, ни врачи скорой помощи не знают, что бывает дальше с пациентами, которых доставляют в медицинские учреждения с мест пожаров и аварий. Им остается только надеяться, ведь свою часть работы они сделали так качественно и ответственно, как только могли.

Пострадавших погрузили в скорые и увезли. Пожарные пробыли на месте аварии чуть дольше. На обратном пути Царев сообразил, что к этому часу Саша уже должна была уйти домой, а ведь он не дал ей ключи, чтобы она проведала Толика. Но когда пожарный автомобиль въехал в гараж, он заметил, что девушка еще в диспетчерской. Она задержалась, чтобы дождаться его.

– Вы – молодцы. – Сказала Саша, забирая у него ключи.

Только это, и больше ничего. Забрала и ушла.

Она была права. Они и так сегодня слишком долго и непринужденно общались за столом. Их сделка этого не предполагала. Дружеские посиделки, взгляды, прикосновения – все это и так было слишком легкомысленно. Двойная мораль для того, кто трахается с симпатичной коллегой и одновременно пытается хранить верность той, кто находится между небом и землей, не самое подходящее оправдание.

Лев вспомнил, как отчаянно молилась умирающая женщина в искореженном аварией автомобиле. Может, ему сейчас стоило сделать то же самое? Но только чего хотел он больше? Во что верил? Что от его молитв Алина вернется к жизни? Или что черти в аду сжалятся над ним и не поджарят его на вертеле за то, как он с ней поступает?

– Ты придешь завтра на пикник? – Спросила утром Саша, возвращая ему ключи.

Выпивка, смех, веселье. Ему следовало либо скорбеть, либо биться с родителями Алины за продление того, что они считали мучениями. Но уж точно никак не валяться на траве в компании пьяных коллег с бутылкой холодного пива в руке.

– Не знаю. – Подумав, холодно ответил он ей.

И мысленно выругался на себя за то, что не произнес твердого «нет».

Он ушел, так больше ничего не добавив. Хоть, и знал, что, возможно, причиняет этим ей боль. На самом деле, Лев даже не догадывался, что Саша к нему испытывает, и чувствует ли вообще хоть что-то. Хотя, честно говоря, в глубине души он жаждал, чтобы это было так.

После смены Царев сразу поехал в больницу. Войдя в палату Алины, он увидел Марию Михайловну, спящую в кресле. Он хотел осторожно выйти, но, помедлив, все же, вошел и сел на стул.

– Все еще ненавидишь меня? – Сонно потерев глаза, спросила женщина.

– А вы все еще не передумали? – Не глядя на нее, бросил Лев.

Она выпрямилась, тяжело вздохнула, взглянула на дочь.

– Я – мать, Лёва, и я обещала бороться до последнего. – Тихо проронила Мария Михайловна, сцепив пальцы в замок. – «Последнее» наступило еще три года назад, но мы не могли это принять. Вот в чем беда, сынок. Я прихожу сюда каждый день. И каждый день я вижу пролежни на ее теле. Персонал делает все необходимое, но, чтобы их не было, человек должен двигаться.

– Но посмотрите на нее, она же как будто спит.

– Да. И я по сей день разговариваю с Алиночкой. Читаю ей книги. Я молюсь Всевышнему и жду чуда, но врачи каждый день твердят мне, что дианостика абсолютно точна. И мой муж с первого дня повторяет это. Здесь только ее тело, Лев.

– Нет.

– Мое здоровье за эти годы практически разрушилось, нужно прекратить мучить и себя, и ее напрасными ожиданиями.

– А что вам подсказывает сердце?