Огонь

— Или дурного характера, — возразил отец. — Нельзя всюду видеть психологическую подоплеку.

— Действительно, зачем пытаться понять своих ближних, — сказала мама. — Особенно этих ужасных стокгольмцев. Боже мой, Эрик, с каждым годом ты все больше становишься похож на энгельсфорских буржуа.

Вот она, последняя капля. Глаза родителей встретились. Лицо папы в одно мгновение покраснело, как свекла.

— Что ты имеешь в виду, Фарназ?

— Не кричи на меня, — произнесла мама ледяным тоном, который они с отцом попеременно использовали в своих ссорах. Когда один из них кричал, второй отвечал с ледяным равнодушием.

— Я не кричу! — заорал отец и бросил вилку с такой силой, что она отскочила от стола и со звоном приземлилась рядом с Мининой тарелкой.

Мину хотелось бросить в него эту вилку. Но вместо этого она встала, взяла свою тарелку, поставила ее в раковину и вышла из кухни. Мама с папой этого, похоже, даже не заметили.

Бегом поднявшись на второй этаж, Мину закрылась в своей комнате и включила музыку. Она увеличивала громкость до тех пор, пока звуки музыки не перекрыли голоса, раздающиеся из кухни.

Мину села на кровать, попыталась отдышаться, сосредоточиться на песне.

Любят ли мама с папой друг друга?

Они всегда обнимали и целовали Мину, но она уже давно не видела, чтобы они обнимали друг друга или говорили друг другу о любви.

«Может, они тоже живут вместе только из-за меня и, когда я стану взрослой, сразу разведутся?»

Эта мысль показалась ей ужасной и унизительной, как будто она цепь, которой родители прикованы друг к другу.

Дверь в папин кабинет захлопнулась. Мама что-то сердито крикнула ему вслед.

«Ведут себя хуже подростков», — подумала Мину.

Она посмотрела на большую спортивную сумку, лежащую на полу. В сумке были три лопаты, два карманных фонарика, лом и большая бутылка воды. Мину никогда бы не поверила, если бы ей раньше сказали, что она с радостью побежит ночью на кладбище, лишь бы только уйти из дома.

Но надо дождаться, пока родители уснут.

Мину достала из тумбочки Книгу Узоров и узороискатель. Может, они и сломаны, но Мину не сдается.

Она проводит пальцами по стертой кожаной обложке, где вытиснены два круга — большой и в центре него — маленький. Открывает Книгу, и пока пальцы листают страницы, мысли концентрируются на вопросе:

— В чем моя сила?

Поднеся узороискатель к глазу, она пытается его настроить.

— В чем моя сила?

Какой-то мимолетный образ возникает в ее сознании, Мину еще внимательнее смотрит в Книгу. Ждет. Но ничего не происходит.

* * *

Линнея идет по освещенной дороге к кладбищу. И слушает звуки ночи. В сухой траве стрекочут цикады. Со стороны железной дороги доносится перестук проезжающего на юг поезда.

Вдруг сзади Линнеи раздается какой-то звук. Шуршание асфальта.

Линнея обернулась. Никого.

Но она была уверена, что ей не показалось.

Она включила свои магические способности. Пришлось как следует напрячься — сложно проникать в мысли того, кого не видишь.

Никакого результата.

Так ничего и не услышав, Линнея поспешила дальше.

У кладбища еще никого не было. Линнея села у стены и стала ждать, глядя в высокое звездное небо.

Она вспоминала, как они с Элиасом ночью ходили по самым безлюдным местам Энгельсфорса. И говорили, говорили часами. Элиас никогда не давал ей советов, но рядом с ним все проблемы отступали. Только в его присутствии она разрешала себе плакать. И он утешал ее. Она была нужна ему. Ей так хочется снова почувствовать себя нужной.

Если бы он был здесь. Если бы она могла ему рассказать…

Линнея замерла, издали почувствовав приближение Ванессы. И вскоре на дороге действительно показалась Ванесса.

Линнея встала. В голове ее был полный сумбур. Все лето она мечтала поговорить с Ванессой наедине. И вот эта возможность представилась, а она не знала, как себя вести.

— Привет, — сказала Линнея, делая шаг навстречу Ванессе.

Ванесса остановилась. Ее глаза блестели, тушь осыпалась и размазалась по векам.

— Привет, — промямлила Ванесса.

Линнее хочется обнять ее, утешить.

— Что-то случилось? — спрашивает она.

— Я не хочу об этом говорить.

Но Линнея уже сама все поняла. Тоненькое колечко, подарок Вилле, пропало с руки Ванессы.

— Ты рассталась с Вилле? — спросила Линнея и сразу пожалела об этом. Взгляд Ванессы стал жестким.

— Хватит ковыряться у меня в голове!

Линнея хочет объяснить, что не виновата, что просто увидела отсутствие кольца. Но тут на нее накатывает злость. Ванесса судит ее, не разобравшись.

Знала бы Ванесса, скольких сил стоит Линнее не читать ее мысли. Искушение велико, ведь так хочется знать, что Ванесса о ней думает и смогут ли они помириться.

— Не нужно уметь читать мысли, чтобы понять, что вы не подходите друг другу, — слышит Линнея словно со стороны собственный голос.

Ванесса смотрит на нее широко открытыми глазами. Потом резко отворачивается. Но Линнея успевает заметить у нее на щеках слезы.

Черт, черт, черт! Ну почему у нее всегда всё получается наперекосяк!