Огонь Ареса

Он толкнул Леонида в грудь. Тот попятился назад.

Лисандр смотрел, как принц уходит. Сегодня Лисандр извлек еще один урок. Сила еще не означала, что ее обладатель смел, а трусы встречаются не только в рядах врагов. Они вполне могут оказаться и среди друзей.

ГЛАВА XX

Вскоре новость о войне с Аргосом достигла Спарты. Слухи растекались по спальному корпусу, точно вышедшая из берегов река.

— Говорят, будто сорока спартанцам противостоит тысяча, — заявил Хиларион за ужином. Его отец отправился на войну, и сын получал все последние новости. — Аргивяне думали, что они сомнут нас, но фаланга не сдвинулась с места. Закончилось тем, что враг бежал, растоптав насмерть своих же воинов, а многие погибли от стрел, вонзившихся им в спину.

В разговор вступил Прокл:

— Верно. Вы слышали, что воин Клеон вызвал их лучшего солдата на поединок? И отрубил руку, в которой тот держал щит, но пощадил его. Клеон ни за что не захотел бы жить без левой руки. Он предпочел бы смерть невозможности стоять в фаланге рядом с товарищами.

Но не все вести были столь радостны. Приходили сообщения и о потерях. Однажды Лисандр, покинув тренировочную площадку, направился к отхожему месту и заметил Хилариона, сидевшего в тени у стены казармы. Юноша прижимал к себе щит взрослого воина и рыдал.

Подойдя ближе, Лисандр заметил, что в бронзовой короне на щите зияет большое отверстие — видно, меч пробил ее насквозь. Лисандру не надо было спрашивать, что случилось — отец Хилариона погиб.

Война шла уже второй месяц, и о ней стали говорить меньше. Похоже, здесь ее воспринимали как нечто само собой разумеющееся.

Поговаривали, что афиняне помогут своим соседям изгнать спартанцев.

Лежа ночью без сна, Лисандр думал о возможных исходах войны. Наверно, солдаты Аргоса ответят ударом на удар. Возможно, они вторгнутся в пределы Спарты и оттеснят спартанцев к морю. Тогда у мессенцев — народа Лисандра — появится возможность стать свободным.

Стоял конец лета, близилось время уборки урожая. На полях снова созрел ячмень, а ученики, облаченные в тяжелые доспехи, при полной выкладке совершали длительные марши. На их телах были нагрудники и ножные латы, на головах — шлемы, а в руках — копья и щиты.

Лисандру достались поношенные доспехи и ни к чему не пригодный старый вещевой мешок. Кожа нагрудника и передника, защищавшего пах, износилась, ее края обтрепались, бронзовая окантовка отслаивались. Наголенники проржавели от плохого ухода, шлем для головы Лисандра оказался слишком высок и узок, и болтался, отчего у него на ушах появлялись волдыри. Перед соревнованиями они должны будут появляться перед зрителями, и Лисандр с ужасом думал о том, как на него будут смотреть.

Полуденное солнце нещадно шпарило, через узкую щель шлема он видел лишь идущего впереди ученика. Подошвы ног стали жесткими, в них въедалась грязь. Мокрая туника прилипла к телу.

Лисандр почувствовал слабость, язык набух, глотка пересохла, он мечтал только о глотке прохладной воды. Ученики уже огибали поворот у храма Зевса и направлялись в лагерь, когда до слуха Лисандра донесся цокот копыт. Остальные тоже оглянулись.

— Стой! — Диокл поднял руку с копьем, останавливая подопечных.

Из рощицы выскочили два всадника и галопом понеслись к ним. Это были не спартанцы. В руках они держали легкие луки, к бокам коней были прикреплены колчаны со стрелами, через плечи переброшены небольшие округлые щиты.

Лисандр почувствовал, как страх приковывает его к месту, однако Диокл опустил оружие и приветствовал всадников, отдав им честь.

— Мегарийцы,[27] — прошептал один из учеников. — Это видно по их щитам. Они наши союзники в войне против Аргоса.

Приближаясь к спартанцам, всадники пустили коней легким галопом. Диокл вышел вперед и взял коня первого всадника за узду. Конь был маленьким и тощим, фыркал и бил копытом. Всадник стал гладить коня по шее, пока тот не успокоился, затем спешился. Мегариец был весь в пыли.

— Новости из равнин Аргоса, — тяжело дыша, произнес он. — Нас послали, потому что мы скачем быстрее других…

Лисандр затаил дыхание. А что если аргивяне идут на юг и уже готовятся дать илотам свободу?

— Я принес весть о блестящей победе Спарты, — продолжил гонец. — Аргивяне полностью разбиты.

Послышались радостные возгласы, но Лисандр не присоединился к ним — надеждам илотов не суждено сбыться.

— Мы должны быстрее сообщить эту добрую весть Совету старейшин, — сказал мегариец и вскочил на коня. — Передайте всем, что слава Спарты не угасла!

— Обязательно передам, — ответил Диокл.

Всадники ускакали и вскоре уже поднялись на гребень холма, ведший к спартанской долине. Диокл обратился к ученикам:

— Это славный день для Спарты. Враг разбился о наши щиты, точно волны. В честь этого события сегодня остальные занятия отменяются.

Ученики снова радостно завопили.

Пока все медленным маршем возвращались в лагерь, Лисандр старался не прислушиваться к взволнованным разговорам. Илоты никогда не обретут свободу.

— Ты доволен, илот? — Это был Демаратос, с отвращением взиравший на Лисандра. — Мы еще раз доказали, что Спарта — самый могущественный город Греции.