Огонь без дыма (СИ)

 – О нет, – буркнула я себе под нос. – Я бы предпочла не иметь вас… тебя во врагах.

 – Вот и умничка, – похвалил меня герцог. – Что же насчет Амьена… Альберта, для моего поступка было несколько причин, и тебе не стоит знать все. Однако главная из них та, что к тому моменту время пошло даже не на минуты, на секунды. Каждый вздох Роберта мог стать для него последним. Поэтому я решил не мешкать.

 – Но прежде ты все-таки дал Амьену надежду, – неодобрительно заметила я.

 Герцог развел руками, словно говоря – ну прости, такой уж я.

 – И я опять повторю свою просьбу, – с обманчивой мягкостью сказал он. – Пусть все это останется между нами. Предупреждаю сразу: я не буду тебя каким-либо образом наказывать, если ты проговоришься. Честно говоря, истина о последних мгновениях жизни Амьена никак мне не навредит. Меня никто не осудит за сделанное. Даже Томас.

 – Тогда зачем ты просишь о моем молчании? – поинтересовалась я.

 – Это будет своего рода проверкой, умеешь ли ты держать язык за зубами. – Тегрей сверкнул белозубой улыбкой. – Расскажешь кому-нибудь – что же, твое право. Правда, рано или поздно, но слух об этом дойдет до меня. И я сделаю определенные выводы. Увы, после этого я вряд ли сумею относиться к тебе с прежней теплотой. Никто не любит болтунов.

 – Не в обиду будет сказано, но я очень надеюсь, что наши дороги больше не пересекутся, – холодно сказала я.

 Улыбка Тегрея стала шире. И это заставило меня нервно заерзать в кресле.

 Почему он так смотрит на меня? Как голодный кот на сытую беспечную мышь.

 – Почему к Томасу не вызвали целителя? – задала я следующий вопрос, который тревожил меня даже больше прежнего.

 – А ему не вызвали? – вопросом на вопрос ответил Тегрей. Тут же продолжил, когда я недовольно сдвинула брови: – Альберта, по-моему, ты слегка преувеличиваешь мои возможности. Я не всесилен и не вездесущ. Я при всем своем горячем желании не смог бы позаботиться о Томасе, поскольку был заперт с тобой в потайном коридоре. По всей видимости, Велдон решил, что его друг обойдется и без посторонней помощи. В общем-то, он прав. Сон – наилучшее лекарство для Томаса в данной ситуации.

 Я недовольно насупилась. Такое чувство, будто Тегрей загодя приготовил ответы на мои вопросы. По крайней мере, его объяснения звучат вполне логично и разумно. И все-таки чудится мне некая фальшь в его словах.

 – Я удовлетворил твое любопытство? – прошелестел Тегрей.

 Я растерянно пожала плечами. Затем неохотно кивнула.

 Пожалуй, на этом мое участие в расследовании завершено. Как говорится, меньше знаешь – крепче спишь. Больше всего на свете я сейчас мечтала о возвращении в дом Томаса. Да, еще не все детали заговора понятны мне. Но в некоторые тайны обычным людям вроде меня лучше не лезть.

 – Лукавишь. – Тегрей насмешливо покачал головой. – Альберта, я уже говорил тебе, что твоя мимика слишком выразительна. Ну что же. Хоть ты и не просишь меня об этом, но все-таки я позволю тебе досмотреть последний акт этой трагедии.

 Я вскинулась было спросить, о чем он. Но Тегрей с усмешкой приложил указательный палец к губам, призывая меня к молчанию. Затем бесшумно скользнул к двери и распахнул ее.

 Тотчас же в кабинет влетел Ринуальдо.

 На главного камергера его величества было сейчас больно смотреть. Он весь осунулся и словно стал меньше ростом. От прежде аккуратной прически не осталось и следа. Седые волосы стояли дыбом, как будто он, забывшись, хорошенько взъерошил их несколько раз.

 – Какое несчастье! – выдохнул Ринуальдо. – О Белые Боги, какое горе! Ваше высочество, примите мои искренние соболезнования в вашей утрате!

 Мои брови медленно, но верно поползли вверх.

 О какой утрате толкует Ринуальдо? Неужели мы все-таки опоздали, и Роберт погиб, так и не оправившись от порчи? Но почему в таком случае Тегрей умолчал об этом?

 – Вся страна погрузится в многодневный, многомесячный траур, – продолжал самозабвенно убиваться Ринуальдо. – Кто же займет престол? Бедный Эдриан! Мальчик совершенно не готов к подобному. А вдруг его обвинят в покушении? Ох, еще разбирательство с палатой лордов!

 И камергер в жесте неподдельного отчаяния запустил обе руки в шевелюру.

 Я открыла было рот, желая спросить Тегрея, действительно ли король умер. Но герцог подарил мне многозначительный взгляд – и мой язык словно присох к нёбу.

 – Ринуальдо, почему ты попятился, когда открылась панель? – сухо спросил Тегрей.

 Запомнил все-таки мои слова, сказанные в потайном ходе.

 – Что? – Ринуальдо прекратил терзать свои многострадальные волосы и удивленно посмотрел на герцога.

 – Почему ты отошел, когда Велдон повернул рычаг? – терпеливо повторил Тегрей.

 – Не… не знаю, – запинаясь, ответил Ринуальдо. – Как-то само вышло.

 – Мне все никак не дает покоя то обстоятельство, что этот негодяй воспользовался магией иллюзий и прикинулся тобой, – проговорил Тегрей. – Это как-то странно. Подобные чары возможно создать лишь в том случае, если часто общаешься с человеком, чей облик желаешь принять.

 – Я главный камергер. – Ринуальдо с трудом выдавил из себя блеклую улыбку. – Меня все придворные знают.