Огонь, что горит в нас

– Или что ты впилился в чертово здание, – пробормотал кто-то еще. Я повернул голову влево и увидел Эрику. Ее руки были скрещены на груди, она сурово смотрела на меня. Рядом с ней стоял мужчина в костюме с галстуком, держащий в руках блокнот, а в дальнем углу на стойке примостился Джейкоб.

«Что случилось? Почему Джейкоб с Келланом?»

– Ты не помнишь? – спросил Келлан, и голос его звучал сухо.

– Не помню чего?

– Как въехал в то здание! – дрожащим голосом воскликнула Эрика. Мужчина, стоящий с ней, успокаивающе положил руку ей на плечо. Я закрыл глаза, пытаясь вспомнить, но все случившееся расплывалось в мутное пятно.

– Логан… – Келлан сжал пальцами переносицу. – Мы нашли тебя на крыльце какого-то дома без сознания. Потом мы пытались отвезти тебя в больницу на обследование, ты запаниковал, перехватил руль, поэтому машина врезалась в здание.

– Что? – В горле у меня пересохло. – Ты в порядке?

Он кивнул, но Эрика возразила:

– Покажи ему свой бок, Келлан.

– Перестань, Эрика.

– Нет. Пусть увидит это. Пусть увидит, что он натворил.

Келлан опустил голову, глядя на свои теннисные туфли.

– Эрика, прекрати.

– Покажи мне, – потребовал я. Он потер затылок, потом расстегнул толстовку и показал свой левый бок – черно-сине-фиолетовый сверху донизу. – Черт возьми, это я сделал?

– Все хорошо, – сказал Келлан.

– Нет, – рявкнула Эрика. «Она права, все совсем не хорошо».

– Кел, прости, пожалуйста. Я не хотел…

– И это еще не самое худшее! Ты едва не убил мою сестру! – прорычала она.

Мое сердце ушло в пятки.

Алисса. Небо. Мой самый сильный наркотик.

– Что случилось с Алиссой? Где она? – воскликнул я, пытаясь сесть, но спину прострелила боль, и я рухнул обратно.

– Логан, спокойно. Алиссой занимаются врачи. Но сейчас нужно поговорить о тебе. Мы привели человека, который сможет тебе помочь, – произнес Келлан.

– Помочь мне в чем? Мне не нужна ничья помощь. Что с Алиссой? – Мне казалось, что стены палаты смыкаются вокруг меня. Что я здесь делаю? Почему все смотрят на меня, словно на сломанную вещь? Почему они не говорят мне, что с Алиссой?

– Мы все здесь потому, что любим тебя, – попытался объяснить Келлан. И тут в моей голове что-то щелкнуло. Я понял, почему в мою палату заявился этот тип в галстуке. Я прочитал название одной из брошюр, которые держал Келлан, и крепко зажмурился. «Они собираются вмешаться в мою жизнь. Прямо здесь, в больничной палате».

– Любите? – прошипел я, и мой голос наполнился горечью, когда я постепенно осознал, что происходит. – Вранье.

– Послушай, Логан, это нечестно, – сказал Келлан. Я повернулся и посмотрел ему в глаза, полные страха и тревоги.

– Не надо мне этого «послушай, Логан», Кел. Ну, так что? – Я поднял взгляд от своих трясущихся рук. – Это вмешательство в частную жизнь. Вы все считаете, будто я настолько вляпался, что решили собраться этой палате и выбить из меня дурь – ведь вы считаете, что я опасен, так? И вам понадобилось для этого привести людей, которым начхать на меня? Прошлой ночью я сделал одну ошибку. – Я махнул рукой в сторону Джейкоба. – Ты, лицемерная скотина, только на прошлой неделе накидался вместе со мной, так? И я уверен, Джейкоб, что ты и сейчас под веществами…

Джейкоб нахмурился.

– Послушай, Логан…

– Не буду слушать. И, Эрика, я вообще не знаю, зачем ты здесь. Ты же меня ненавидишь, – сказал я.

– Я не ненавижу тебя, Логан. – Она с трудом сглотнула. – Послушай, это грубо.

– Я хочу, чтобы вы все перестали твердить «послушай то, послушай се», как будто вы чем-то лучше меня. Да ни фига не лучше. – Я саркастически засмеялся и попытался приподняться. Моя грубость была защитной, потому что в глубине души я понимал, что они правы. – На самом деле это смешно. Потому что вы тут рассуждаете о том, как я обгадился, в то время как вы все тут сидите в таком же дерьме, как и я, если не хуже. Келлан даже не может выступить против своего папаши и сказать, что хочет быть музыкантом, а не юристом. Джейкоб постоянно пырит какую-то дикую порнуху, где разве что дерьмо не жрут. Эрика разбивает одну тарелку и покупает взамен пятьдесят, на тот случай, если новые тоже разобьются. Неужели вам эта ее привычка не кажется странной?

– Мы все просто хотим, чтобы тебе стало лучше, Логан, – сказал Келлан. Я гадал, бьется ли его сердце сейчас так же неистово, как мое. – Могу только догадываться, что ты прошел, пока жил с мамой. Сомневаюсь, что при жизни с ней легко оставаться чистеньким.

– Должно быть, тебе живется очень хорошо, – сказал я, проводя пальцем под носом. – Потому что ты Келлан, золотой мальчик. Сынок богатого отца. Тот, у кого есть будущее. Тот, кому проложена ковровая дорожка в крутой колледж, чтобы стать крутым юристом. А я просто обосравшийся братец с наркоманкой-матерью и наркоторговцем-папашей. Ну поздравляю тебя, Келлан. Ты победил. Ты лучший мамин сынок, который что-то из себя представляет, а я просто жалкий кусок дерьма, который, скорее всего, скопытится к двадцати пяти годам.

Келлан тяжело вздохнул, лицо его покраснело, и он принялся расхаживать по палате.