Огонь, что горит в нас

Он протянул мне руку, и я приняла ее. Он подвел меня к машине, открыл передо мной дверцу со стороны пассажирского сиденья и помог мне сесть внутрь. Мое сердце колотилось о ребра, бабочки в животе каким-то образом превратились в драконов и жгли меня изнутри. Я ужасно нервничала.

Когда он предложил мне съездить с ним в Чикаго и сходить в оперу, мне пришлось удостовериться, что я не сплю. Несколько лет назад мы не могли позволить себе ходить на шикарные свидания. Мы тогда не имели возможности любить друг друга так, как мы того действительно заслуживали. И потому то, что сегодня Логан был в костюме, который был ему по размеру, а я была в красивом платье… это было поразительно.

«Я все еще люблю тебя…»

– Ты рада? – спросил он, когда мы выехали на шоссе.

– Да.

«Я все еще люблю тебя…»

– Знаешь, я никогда прежде такого не делал. В смысле, не бывал в опере. Я бывал на твоих фортепьянных концертах, и это было круто, но чтобы что-то такое – никогда.

– Тебе понравится, – заверила я. – Когда я была в колледже, то мы с музыкальным классом ездили на такие представления. Опера – это особое переживание.

Он улыбнулся.

– Спасибо, что поехала со мной, Небо.

Когда он называл меня Небом, мне казалось, что мне снова восемнадцать лет.

«Я все еще люблю тебя…»

Спектакль был потрясающий. Мы сидели в угловой ложе, и я видела, что Логан захвачен действием. Он не сводил взгляд с актеров на сцене, а я почти не сводила взгляда с него. С ума сойти, как такое может быть? Как некий парень спустя столько лет может управлять каждым ударом моего сердце?

После спектакля мы вышли на улицу, навстречу прохладной осенней погоде. Мы стояли так близко друг к другу, что время от времени наши руки соприкасались. Отель, в котором мы остановились, располагался по другую сторону улицы от здания оперы, и это было замечательно.

– У Эрики и Келлана сейчас не жизнь, а сплошной стресс, – произнес Логан, вырвав меня из задумчивости.

– Да, очень тяжелый стресс. Эрика звонила мне вчера вечером, она сидела в своей машине и плакала навзрыд. Ей кажется, что силы у нее уже на исходе, а Келлан продолжает отталкивать его.

– Как ты думаешь, он действительно ее отталкивает?

– Не знаю. Мне кажется, ему просто страшно.

– Да. Мне тоже. Я думаю… мы должны что-то сделать для них. Не знаю что, но я хочу сделать что-нибудь, чтобы им стало легче.

– Хорошая идея, – согласилась я, открывая дверь, ведущую в вестибюль отеля. – И мне кажется…

– Я все еще люблю тебя.

«Что? Неужели я только что произнесла вслух слова, которые весь вечер вертелись у меня в голове? Слова, вкус которых я ощущала последние пять лет?»

Нет. Они сорвались не с моих губ.

Медленно повернувшись, я уставилась на Логана, который стоял на тротуаре, сунув руки в карманы брюк. Он покачивался взад-вперед.

– Что? – спросила я, чувствуя, как бешено колотится сердце.

– Я все еще люблю тебя, – повторил он, подойдя ближе ко мне. – Я пытался прекратить это. Пытался игнорировать это. Я пытался прогнать это, но оно не уходило. Когда ты рядом со мной, я хочу, чтобы ты была еще ближе. Когда ты смеешься, я хочу, чтобы этот смех никогда не умолкал. Когда тебе грустно, я хочу собирать твои слезы губами. Я знаю все причины, по которым я не должен быть с тобой. Я знаю, что не могу быть прощен за то, что случилось все эти годы назад, но я также знаю, что я все еще люблю тебя. Ты все еще огонь, который согревает меня, когда жизнь становится слишком холодной. Ты все еще голос, который удерживает мою тьму в узде. Ты все еще причина, по которой бьется мое сердце. Ты все еще воздух в моих легких. Ты все еще мой самый сильный наркотик. И я все еще искренне, безумно, болезненно люблю тебя. И не думаю, что это когда-нибудь прекратится.

– Логан… – Он продолжал идти ко мне, заставляя мое сердце стучать все быстрее, пока мне не показалось, что я сейчас упаду в обморок.

– Алисса…

– Земля. – Мои пальцы медленно сплелись с его пальцами.

– Небо.

Он.

Я.

Мы.

Мы оказались рядом. Наши тела соприкоснулись, и я ощутила, как он дрожит, когда мои пальцы коснулись его груди.

– Нервничаешь? – спросила я.

– Нервничаю, – ответил он.

Мои губы замерли в миллиметре от его губ. Его дыхание стало моим дыханием, а мое дыхание принадлежало только ему. Он был моим жизнеобеспечением, заставляя мое сердце расширяться и сокращаться, снова и снова.

Я пожала плечами. Он пожал плечами.

Я засмеялась. Он засмеялся.

Я приоткрыла губы. Он приоткрыл губы.

Я подалась вперед. Он подался вперед.

И мы оба по-прежнему так сильно любили…

* * *

На несколько коротких мгновений он принял меня в свое сердце, а я впустила его в свое. Его кожа соприкоснулась с моей кожей, его губы встретились с моими губами. В ту ночь мы держались друг за друга. Мы запретили нашим мыслям блуждать где-то еще. Мы не говорили о прошлом и отказывались говорить о будущем.

Но мы помнили и мы мечтали.

Мы помнили все, чем мы были, и мечтали обо всем, чем мы когда-нибудь могли стать. Каждый раз, когда он входил в меня, я шептала его имя. Каждый раз, когда он выходил, он шептал мое имя.

– Я люблю тебя, – тихо сказала я ему на ухо.