Огонь давней любви

Если бы они были не в ванне, Эйвери тотчас уснула бы, утомленная страстью. Через несколько минут нужно вставать. Но не сейчас. Нет, не сейчас. Однако у Люка, похоже, иные планы. Слишком быстро, вопреки желанию, Эйвери оказалась стоящей на прохладном кафельном полу.

Пока Люк вытирал ее полотенцем, она едва слышала его голос сквозь шум воды.

– Что?

Что-то не так. Впервые за все это время Эйвери догадалась, что Люк нервничает.

– У меня появился новый спонсор в гонках.

«Что он говорит?»

– Спонсор? Так быстро?

– Да. Просто чудесно, правда? – Эйвери чрезвычайно беспокоило то, что Люк прятал взгляд. – И спонсор, надо заметить, надежный. Просто отличный.

– Это замечательно.

«Так ли замечательно?»

– Эта компания в настоящее время – один из крупнейших спонсоров в данной области. Текущий пилот, которым они занимаются, собирается покинуть спорт, и они хотят заменить его мной.

– Значит, они готовы ждать, пока ты полностью восстановишься?

Ей не хватало его слов, взгляда. Если бы она не была так близко к нему, не заметила бы, как часто и сильно пульсирует сосуд у его шеи. Что это? Нервы? Или последствия того, что было между ними? Она быстро остыла, оправившись от пыла, но произошло это резко и неприятно.

– Вообще-то они хотят, чтобы я вернулся к следующему сезону.

– А ты сказал, что им придется подождать, верно?

– Нет.

Без предупреждения, резким движением он сорвал полотенце, обернул вокруг талии, точно оставлял ее одну, уязвимую и беззащитную.

Надо что-то делать, главное, не ждать, что он вернется к ней. Ее уверенность в себе была сильна как никогда. Эйвери тоже устремилась за полотенцем, едва не споткнувшись по пути. К счастью, она устояла на ногах и избежала неприятного инцидента. Упасть лицом в пол, голой, в ванной – верх унижения, особенно в тот момент, когда ей так нужно, чтобы он ее выслушал. Прежде ей не получалось достучаться до него. Удастся ли теперь?

– Люк, это действительно не пойдет тебе на пользу. В таких случаях время требуется не только на то, чтобы вылечиться, но и чтобы восстановить силы.

– Я уже практически в полном порядке. Видишь, никакой трости. Стою на ногах, хотя они были уверены, что этого больше никогда не случится. Если продолжу силовые тренировки, буду в полном порядке.

– Неужели? Еще прошлой ночью я объясняла тебе, что произошло с тобой во время последней аварии. Напряжение, которое вызывают такого рода случаи, губительно для твоего организма своими последствиями. Риск того, что это случится на треке, огромен. Пожалуйста, не надо. – Она осеклась.

Умолять остаться, никуда не уезжать означало бы, что ее настояние связано лишь с ней самой. Но ее собственные желания не имели ничего общего с тем, о чем они спорили сейчас.

– Скажи, я достаточно здоров, чтобы выйти на трек?

Ах, как она этого не хотела.

– Да, но если что-то случится…

– Я достаточно здоров, чтобы делать свою работу. Значение имеет только это.

Упрямец.

– Любая авария на трассе может нанести непоправимый вред. Ты еще не достиг достаточной сопротивляемости организма и сам прекрасно знаешь, насколько опасна твоя работа.

Его холодный чужой взгляд говорил о том, что она перешла черту.

– Значит, именно это твой истинный аргумент, или все-таки что-то другое?

Эйвери вздрогнула, будто от пощечины:

– Что?

– Ты уверена, что дело не в нас с тобой? Хочешь, чтобы я остался с тобой, а это единственный аргумент, который пришел тебе в голову, не так ли?

Она предполагала, что его намеки будут ранить, тотчас надела маску профессионала, торопливо натянула униформу на обнаженное влажное тело. И только когда была полностью одета, а волосы опрятно убраны, заговорила вновь:

– Ты действительно предполагаешь, что я могу позволить личному отношению повлиять на объективную оценку твоего состояния? Предпочитаешь, чтобы я велела тебе не быть упрямым идиотом и осознать истинные причины?

– Да, именно об этом я и прошу. Ты слишком долго ждала. И может, теперь не в силах смириться с тем, что этому пришел конец. Ну, какие еще оправдания?

– Да, я не хочу, чтобы ты уезжал. – Держать эмоции под контролем оказалось гораздо тяжелее. – Да, я первой признаюсь в том, что испытываю к тебе глубокие чувства. Но, Люк, я всегда знала, что ты уедешь. Всегда. Именно поэтому никогда не говорила о них. – Он даже не подумал отступать. – Мое профессиональное мнение всегда остается исключительно профессиональным. Мои рекомендации полностью подтверждены твоим прежним физиотерапевтом. Я бы никогда не стала смешивать это с моим личным отношением.

Она оставила определенную недосказанность, надеясь, что это заставит его, по крайней мере, признать достоверность того, что она говорила, но он не сделал этого. А она, казалось, не смогла бы жить с этим.

– Если думаешь, что оценка твоего состояния и мои рекомендации касательно твоей карьеры основаны на эгоистичном стремлении удержать тебя при себе, маниакальном желании компенсировать детское поражение – черт, это было унизительно, – думаю, тебе лучше уйти.