Огонь для ее льда

Хитки протянула маленькие, девичьи ладони к ореху, что оставался лежать на поверхности стола. Тонкие пальцы аккуратно, но сильно нажали на хрупкую скорлупу и раскрыли две половины, открывая взору золотистое, ароматное ядрышко.

Взглянув на Соула в немом вопросе, может, что он понимает, Кит снова уставилась на орех в ладони Хитки. Что за манера у этих ведьм говорить загадками?!

— Ты хочешь сказать, что корхе разрывает грудную клетку? — Соул весь подобрался и чуть поддался вперед, пытливо поглядывая на Хитки.

Та кивнула.

— Как только сердце корхи затихает, семя раскрывает свою оболочку. — провидица снова уставилась на Кит своими черными глазищами, погружая ее в кошмары проклятия корхи, — а скорлупой была Синити, точнее ее сердце.

Вот почему такие раны! А они гадали, как убийца ножом для колки льда умудрился вскрыть грудную клетку, буквально разворотив сердце. По спине прокатилась дрожь и Кит в который раз поругала свое богатое воображение, сразу нарисовавшую кровавую картину. Прикрыв ладонью дрожащие губы Кит молча переваривала то, что так вкрадчиво, но предельно уверенно рассказывала провидица. Соул задумчиво скользнул взглядом по ее лицу и решил сам вести разговор дальше, за что Кит не могла не испытывать толику благодарности…Хоть он и премерзкий тип!

— Что дальше Хитки? Семя раскрылось, а затем что?

Та склонив голову с улыбкой посмотрела на Соула.

— Убийца дает ордали новое убежище, дом.

— То есть тот, кто убил корху должен принять ее проклятье, — Соул откинулся на стул и недоверчиво хмыкнул, а в янтаре глаз угадывалось сомнение, — зачем ему это делать? Он мог отказаться…

— Нет! — резко прервала его рассуждения Хитки. — Семя прорастет и как только с дерева упадет последний лист, умрет последний из рода убийцы, все те, в ком течет его кровь.

— А если ему не за кого переживать, допустим, он один?

— Тогда проклятье семени угрожает только самому убийце…

Повисла тишина, каждый из них переваривал полученную информацию, а Хитки, спокойная и невозмутимая, ловко отправила орех в рот. Улыбнулась, поблескивая искрами в черных, как ночь глазах и обратила свой взор снова на притихшую Кит.

— Там, в твоей пустоши к тебе приходят тени.

— Да, Хитки, по ночам.

— Значит, убийца пригрел в своем сердце ордали.

— Почему ко мне? — произнесла Кит с замиранием сердца. Она следующая жертва? Но Хитки пожала плечами и словно задумавшись, разглядывала очередной орех в пальцах.

Резкий голос Соула прервал затянувшуюся паузу.

— Не молчи ты, чертова провидица! Почему это приходит к ней? — в низких, хрипловатых нотах его голоса проскальзывало раздражение и Кит немного разволновалась. Еще не хватало, чтобы он разозлил Хитки своим нетерпением и откровенным хамством!

Хитки стрельнула взглядом в его сторону.

— Может, потому что в ордали осталась частица проклятой души Синити?

Соул тихо засмеялся, холодно, с угрозой и покачал головой.

— Душа корхи в царстве теней, я даже знаю того, кто провожал ее туда.

Кит удивленно взглянула на Соула. А ей-то почему он не рассказал! Ведь видит, как она по крупицам собирает хоть что-то, что может прояснить прошлое.

— Твой Киаран дурень! У него все мозги пропитались дурманом Коичи. — махнула ладошкой Хитки, — он мог что-нибудь упустить.

— А если это действительно так, что некая часть Синити осталась в этом страшном семени. Для меня есть угроза? Она ненавидела меня.

— И продолжает. — Провидица вздохнула, — вот тут не знаю. Если проклятье полностью поглотит нового хозяина, то возможно им завладеют и желания прежней корхи, ее помыслы…ее жажда.

— Надо же, сегодня ты удивляешь, — скривился злой как черт Соул, бросил короткий пылающий взгляд на Кит, но быстро отвел глаза, — ты чего-то не знаешь, вот так дела.

Хитки невозмутимо улыбаясь, откинулась на спинку стула и Кит показалось, что ее глаза заволокло еще большей чернотой, настолько, что цвет радужки совсем слился со зрачком. В следующий момент Кит вскочила как ужаленная, от неожиданности, от ужаса и от тех слов, что произносила эта миниатюрная юная девушка. Из глубины ее горла проскрипел хриплый, дребезжащий звук, голос древней старухи!

— Ты, жрец, питал ее ненависть, взращивал и преумножал. — Лицо Хитки исказилось в гримасе презрения и теперь она, исподлобья, буравила Соула жуткой чернотой глаз.

Тот, услышав ее слова, со всего маху ударил ладонью по деревянной столешнице. Из-под его пальцев, лизнули беленое дерево оранжевые язычки пламени. Стол затрещал, рискуя расколоться надвое. Миска с орехами с лязгом подпрыгнула и по каменному полу рассыпались все орехи. Кит, сделав пару шагов назад, ошарашенно глазела на этих двоих сумасшедших, метающих в друг друга искры гнева.

— Я никогда этого не делал! Я бы не стал пытаться навредить дочери Саддара таким способом!

Хитки глухо засмеялась, запрокинув голову. Замолчала и снова опустив голову, вкрадчиво, с ехидной издевкой продолжила выплевывать с хрипом то, отчего по волосам Соула скользнули волны пламени.