Огонь души

И возможно, Селена смогла бы, так как у нее были бы деньги, продолжать поиски человека, который мог бы рассказать ей о ее семье. Без средств к существованию и без крыши над головой Селена была вынуждена искать помощи в храме. Она уже много раз была близка к тому, чтобы довериться матери Мерсии и попросить ее о помощи, но настоятельница монастыря была слишком далека от мирских забот. Она переступила порог храма совсем юной девушкой, почти шестьдесят лет назад, и с тех пор не сделала ни шагу за его ворота. Все, что она знала о мире за пределами территории храма, она слышала от своих редких посетителей. Мать Мерсия была высшей жрицей Исиды, ее дух витал в высших сферах. Она уж, конечно, не могла помочь Селене в ее поисках, и Селена не хотела понапрасну обременять добрую женщину своими заботами.

Об Андреасе она тоже не сказала матери Мерсии ни слова. Она порасспросила о нем в школе, но в ответ одни лишь покачивали головами, другие говорили: «Ах да, Андреас! Молодой человек из Галлии» и она понимала, что они имеют в виду совсем не того Андреаса. Оставив напрасные расспросы, Селена замкнулась в своей тихой грусти. Потерять его вновь было хуже, чем все, что ей до сих пор пришлось пережить. Поэтому она заперла свою тайну в надежном месте. Теперь она хотела полностью посвятить себя служению богине, применяя знания и умения, полученные в долгих путешествиях, на пользу тем, кто в них нуждался.

— Многие молодые женщины хотели бы вступить в круг сестер Исиды, — сказала как раз мать Мерсия, — но их пугает мысль о том, что им придется всю свою жизнь посвятить таким примитивным задачам, как курение фимиама и копирование священных текстов. И поэтому они не приходят. Но теперь мы можем предложить им занятие, которое они сочтут для себя достойным, — уход за больными. Теперь дошло уже до того, что мне приходится отклонять просьбы о принятии на службу. — Мать Мерсия улыбнулась. — А ты выдающаяся учительница, Перегрина.

— Признание — не только моя заслуга, матушка. У меня прекрасные ученицы. Хотя в своем излишнем усердии они делают кое-что неправильно. Главное, что они придерживаются правила, которое я считаю основным: прежде всего — не навредить.

— Это интересно, — заметила мать Мерсия и глотнула вина. — Мой старый друг Андреас любит повторять то же самое.

— Андреас? Вы знаете человека по имени Андреас?

— Ну конечно! А как же? Мы познакомились много лет назад, когда он учился здесь в школе медицины. Теперь я редко вижу его. Он очень много путешествует. Но каждый раз, когда он бывает в Александрии…

— Матушка Мерсия, — пробормотала Селена, — я знала когда-то врача по имени Андреас. Это было много лет назад. Это было в Антиохии.

— Действительно, странное совпадение. Совсем недавно он сказал мне, что ты напоминаешь ему кое-кого, кого он знал в Антиохии.

Селена вытаращила глаза:

— Он был здесь? В храме? И он меня видел?

Мать Мерсия удивленно покачала головой:

— Неужели мы говорим об одном и том же человеке?

— Где он сейчас? Я должна это знать.

— Каждый раз, когда он приезжает в Александрию, он останавливается в школе медицины, снимает там комнату. Но я не думаю, что он еще там. Он собирался отправиться в Британию.

— Прости меня, матушка, — выпалила Селена, вскакивая и направляясь к двери.

— Перегрина, подожди!

Но ее уже и след простыл.

Толпы людей наводнили широкие улицы Александрии — одни из них просто прогуливались, другие торопились в один из многочисленных театров, третьи вышли посидеть к одном из парков, чтобы насладиться теплым вечером. Мало кто обращал внимание на молодую женщину в белых одеждах, которая торопливо шла по улицам, склонив голову, как это обычно делали сестры.

Школа медицины находилась на Прибрежной улице и выходила окнами на мощную каменную дамбу, связавшую город с островом Фараон и известным маяком, славившимся как одно из семи чудес света. Это было грандиозно задуманное здание из белого мрамора и алебастра с внутренними дворами и колоннадами, ярко освещенное факелами.

Селена бегом пересекла широкий газон, пронеслась мимо группы студентов медицины в белых туниках и тогах вверх по лестнице, которая, казалось, никогда не кончится. Перед роскошной двустворчатой дверью, охраняемой статуями богов целительского искусства, Селена остановилась, чтобы перевести дыхание.

Через мгновение, когда она переступила порог ротонды, у нее появилось ощущение, что она вошла в святыню. В некотором роде это действительно было так, потому что здесь собрались боги: Эскулап, греческий бог целительства, его дочери Панацея и Гигиена. Тот, древнегреческий бог науки, сам Гиппократ стоял в нише, в ногах у него горела вечная лампа.

Увидев слугу, который подметал пол, Селена спросила, где найти одного из гостей, который ненадолго остановился в школе, и он рассказал ей, как идти в жилые комнаты на другой стороне двора.

Она снова помчалась. Не думаю, что он все еще там, сказала матушка Мерсия. Он вроде бы собирался отплыть к берегам Британии.

Сердце Селены готово было выскочить из груди. Он должен быть здесь, думала она. Пожалуйста, будь здесь, думала она.