Огонь, гори!

В первые мгновения капитан Хогбен, переполненный яростью и находясь под парами пунша, не вымолвил ни слова. Казалось, он вовсе не рассердился; манеры у него были по-прежнему надменными и вялыми. Пригладив усики и баки, он довольно спокойно протянул:

– Опять вы, приятель? Что ж! Придется вас примерно проучить; но не сейчас. Мы с вами поговорим в другое время и в другом месте. А пока… убирайтесь! – И капитан замахнулся, собираясь презрительно пихнуть Чевиота в грудь.

Но тут случилась еще более странная вещь. В душе Чевиота вскипел гнев, который он редко испытывал и еще реже выказывал. Не дожидаясь тычка, он опередил своего противника, гвардейского офицера, и ударил его.

Капитан Хогбен завертелся волчком на скользком полу и так грохнулся, что задрожало пламя в газовых горелках. Однако он тут же вскочил и занял боевую стойку, выставив вперед правую ногу в остроконечном армейском сапоге. Глаза его метали молнии.

Сказать, что девушка с каштановыми волосами повисла у него на руке, было бы не правдой. И все же она схватила своего кавалера за руки, словно желая возобновить танец, и принялась утешать и увещевать его.

Чевиот ждал, глядя капитану Хогбену прямо в глаза.

И все-таки возобладали строгие правила этикета. Капитан Хогбен повел свою даму прочь. Остальные, поглощенные танцем, почти не заметили неприятного инцидента, лишь громко хихикнула какая-то девушка в сиреневом, да круглолицый Фредди Деббит выразил Чевиоту на ходу свое восхищение – он проплыл мимо, кружа в вальсе царственного вида брюнетку в розовом платье.

Чевиот, попятившись, вышел из залы. Закрыв дверь, он вытащил из кармана ключ и запер обе створки снаружи. Ключ он оставил в замке.

На лбу у него выступила испарина. Что за ерунда с ним творится? Неужели на него так подействовала атмосфера бала? А может, в глубине души его грызли и мучили сомнения относительно Флоры – и ее невиновности?

Сама Флора, которая уже отошла от трупа, крикнула ему, и этот крик в пустой галерее показался оглушительным:

– Джек! Боже мой, что тебе понадобилось в зале? Нашел время!

Чевиот словно пробудился ото сна.

– Я запер их, – беззаботно объяснил он, не сводя взгляда с ясных и серьезных глаз Флоры. – Нельзя допускать, чтобы здесь толпился народ. А сейчас спокойно! Спешить не нужно.

– Какой ужас! – Золотая головка кивнула в сторону Маргарет Ренфру. Флора заломила руки. – Что делать?!

– Сейчас покажу.

Флора едва снова не закричала, когда Чевиот, опять оставляя их, поспешил к будуару леди Корк. Постучав, он повернул ручку – дверь отворилась с громким щелчком – и вошел.

Леди Корк дремала в кресле, рядом с почти погасшим камином; ее кружевной чепец обвис, рука сжимала набалдашник палки. Даже у попугая были закрыты глаза. Но, услышав щелчок замка, леди Корк дернулась и подняла голову.

– В чем дело, юноша? – осведомилась она, вставая. – Полно, нечего меня обманывать. Я не слепая. Так в чем дело?

– Мне жаль, но ваша племянница, мисс Ренфру…

– Никакая она мне не племянница! – презрительно перебила его леди Корк. – Да и вообще не родня. Так что она натворила?

– Ничего. Произошел несчастный случай. Откровенно говоря, она мертва.

– Мертва, – повторила леди Корк, помолчав. Чевиоту показалось, что старуха слегка побледнела. Потом она прищурилась. – Так вы сказали несчастный случай?

– Нет. Я просто употребил обычную полицейскую формулировку, желая немного смягчить удар. В нее выстрелили сзади; пуля попала в сердце. Она лежит в галерее. И мне, мадам, – Чевиот посмотрел леди Корк в глаза, – понадобится ваша помощь. Будучи полицейским, я не могу допустить, чтобы в галерее толпился народ, пока не закончу осмотр. Не будете ли вы так добры и не поможете ли задержать ваших гостей в бальной зале? Можно произнести речь или объявить еще один танец – что хотите. Задержите их на десять – пятнадцать минут, не объясняя пока, что случилось. Пожалуйста, прошу вас, будьте так добры…

– Хорошо! – буркнула леди Корк, стукнув палкой по полу. – Я добра и такой буду. Там присутствуют с десяток почтенных матрон; они прибыли как дуэньи, и они мне помогут! – Она заторопилась к дверям, но на пороге остановилась и поджала губы. – Застрелили! – без выражения повторила она. – Кто? Ее любовник?

На сей раз на лице Чевиота не отразилось никаких чувств.

– Значит, у мисс Ренфру был любовник, леди Корк?

– Ха! Еще спрашивает! Конечно!

– Его имя?

– Откуда мне знать? Негодница держала язык за зубами. Но разве не было заметно по ее глазам?

– Да… я что-то заметил.

– Одновременно гордость и стыд, да? Обидчивость, злость, испуг – как бы кто не догадался… Чего уж тут не понять, румянилась и мазала губы… С другой стороны, она ведь не девочка – ей… был тридцать один год! Ха! Нынешняя молодежь всякий стыд потеряла!