Огонь, гори!

Действительно, духовые ружья существовали и ранее. Почти во всех биографиях короля Георга Четвертого, от современной ему скандальной биографии Гюйша («Мемуары короля Георга Четвертого» в 2-х тт. Лондон: Изд-во Томаса Келли, 1831) до блестящего современного исследования Роджера Фулфорда («Георг Четвертый». Лондон: Дакуорт, 1935), упоминается о пулевом отверстии в оконном стекле его кареты. Следовательно, духовые ружья были изобретены в начале XIX века.

Манеры, обычаи, речь

Выражаю надежду, что читателям захочется больше узнать о двадцатых — начале тридцатых годов XIX века. Данный период сравнительно скупо представлен в литературе. Возмущенные выходками короля Георга и его распутных братьев в период Регентства (1811 — 1820), представители высшего общества и среднего класса ударились в другую крайность: их отличали строгие правила приличия и рафинированность манер и речи. Многое из того, что называют «викторианскими нравами», существовало задолго до королевы Виктории. Тем не менее в целом в обществе начала XIX века царили разнузданность и разврат.

Какими же были на самом деле люди той эпохи? Как они думали, действовали, разговаривали?

Кое-что можно почерпнуть у широко известных официальных летописцев, например Джона Уилсона Крокера («Записки», под ред. Луиса Дженнингса, в трех томах. Лондон: Изд-во Джона Мюррея, 1884) и Томаса Криви («Записки», под ред, достопочтенного сэра Герберта Максуэлла. Лондон: Изд-во Джона Мюррея, 1913).

В 1829 году Крокер занят переработкой книги Босуэлла и пишет мало. Но Криви откровенно раздражают обычаи нового века.

"Итак, — пишет он мисс Орд в марте 1829 года, — наш маленький «ранний» званый ужин[3] прошел мило, как всегда, если не считать потрясения, какое испытали добродетельная леди Сефтон и ее великовозрастные дочери, воспитанные в полном неведении относительно существования человеческих пороков".

Криви далее клеймит «бесстыдные» и «наглые» речи гостей, среди которых, между прочим, были княгиня Эстерхази и молодой лорд Палмерстон.

Однако не нужно забывать, что Криви, как и леди Сефтон и княгиня Эстерхази, был в то время человеком пожилым; он уже забыл о том, что когда-то и сам был молод. Представляется маловероятным, чтобы в наши дни тридцати — сорокалетняя старая дева упала в обморок от разговоров, которые велись на подобном званом ужине.

Что же касается истинных воззрений тогдашних женщин, следует обратиться к «Журналу Клариссы Трент, 1800 — 1832» (под ред. С.Г. Гарда. Лондон: Изд-во Джона Лейна «Бодли-Хед лимитед», 1925). Или если брать более высокий общественный слой, к изданию «Три сестры Говард: Избранные сочинения леди Кэролайн Ласелль, леди Дувр и графини Говер, 1825 — 1833» (под ред, покойной леди Леконфилд, переработанные и дополненные Джоном Гором. Лондон: Изд-во Джона Мюррея, 1955).

Кларисса Трент прелестна и в речах своих, и в поведении. Она не ханжа, не трусиха и исписала добрых триста страниц большого формата. Она родилась в 1800 году, а дневник заканчивает своей свадьбой, состоявшейся в 1832 году. Вот что мы читаем в дневнике Трент от 5 октября 1829 года:

«Пришлось провести еще одно бессмысленное утро, отмеченное визитом леди Т, и трех ее дур-дочерей. Как обычно, не успела она усесться, как тут же заявила, что не позволит дочерям выходить замуж до своей смерти. Х в а т и т з а л и в a m ъ!» (разрядка принадлежит самой Клариссе).

К сожалению, мало кто из очевидцев в 1829 году смел так отзываться о чьих-либо речах. В сходных обстоятельствах иногда мы встречаем и такие выражения, как «подшофе», то есть «пьяный». Оно имеется на страницах «Пиквика». Или «язык у него хорошо подвешен». Широко известно восклицание Джорджа Стефенсона, изобретателя знаменитого паровоза «Ракета»: «Из всех даров природы величайшим является хорошо подвешенный язык!» (см, книгу А.А.В. Рэмзи «Сэр Роберт Пиль». Лондон: Дакуорт и К0 лимитед, 1928. С. 368).

Многое можно узнать из первого романа Дизраэли «Вивьен Грей» (1826), где живо описываются нравы и обычаи той эпохи, хотя и поданы они в сатирическом изображении. Позже Дизраэли отрекся от этого романа. Вот что он пишет в предисловии к изданию 1835 года: «Книги, написанные мальчиками, всегда страдают манерностью».

Разумеется, в «Вивьене Грее» Дизраэли еще не достиг таких высот, как в своих классических произведениях, таких как «Конингсби» или «Лотар». Однако он отрекся от первого романа, скорее всего, по другой причине.

«Вивьен Грей» пестрит измышлениями и забавными анекдотами о подлинных людях, причем выведенных под настоящими именами. Например, герой рассказывает, как Вашингтон Ирвинг, по прозвищу Монсеньер Джеффри, всегда засыпает за обедом. Однажды его, спящего, незаметно переместили в другой дом. Пробудившись, Монсеньер Джеффри начал говорить, не заметив, что его окружают совершенно другие лица. Однако такое могло случиться с любым. Принимая же во внимание описанный самим Ирвингом обед, после которого он сочинил леденящие душу истории о привидениях, вошедшие в его «Путевые заметки» (1824), анекдот уже не кажется не правдоподобным.