Огонь и дождь

Кармен уселась возле покарябанного стола цвета опавшей дубовой листвы. Кухня ничем не выделялась среди сотен подобных ей, которые довелось посетить Кармен в этих старинных тесных калифорнийских домиках. Видавшая виды кухонная мебель выставляла напоказ свои бока, сменившие за долгую жизнь не менее десятка оттенков защищавшей их краски, – на сей раз она была ярко-синей. Стены покрывал потрескавшийся кафель.

– Вы не выпьете грушевого сидра? – спросила Жанет, вынимая из холодильника запотевшую бутылку. – О, это было бы чудесно, – отвечала Кармен. Ее глаза безотрывно следили за Келли, которая все листала страницы своего альбома для раскрашивания, пока не остановилась на картинке с птичкой, сидевшей на дереве. – Роб Блекуэлл. – Жанет налила вино в бокалы и мечтательно покачала головой. – Вспышка прошлого. – Она пододвинула Кармен ее бокал и уселась за стол напротив нее, поближе к дочери. Волосы, собранные в хвост на затылке, делали ее намного моложе. В ушах у нее красовались тяжелые серебряные треугольники сережек, и к тому же с левого уха свисали три маленькие серебристые капельки, приятно сочетавшиеся с большими серьгами. Щеки ее вдруг порозовели, и Кармен отнесла это обстоятельство к действию на Жанет воспоминаний о прошлом.

– Возьми, милая. – Жанет помогла Келли раскрыть коробку с мелками, а Кармен положила свой диктофон на середину стола и нажала кнопку.

– Итак. – Жанет пододвинула детский стульчик поближе к столу. – Что бы вы хотели о нем узнать?

– Постарайтесь рассказать мне про него все, что сумеете вспомнить. Опишите мне ваши с ним отношения.

– Ну, – Жанет устроилась на своем стуле с нотами и обхватила колени, – Роба нельзя было назвать обычным парнем, если вы понимаете, про что я толкую.

Кармен отпила глоток вина и кивнула.

– У меня уже сложилось такое впечатление из разговоров с другими людьми. – Она не собиралась выдавать факт своего личного знакомства с Джеффом.

– Он был во всех отношениях выдающейся личностью, – продолжила Жанет. – Единственное, с чем у него постоянно возникали трудности, – это связь с другими людьми. Он был одним из тех, кто боится слишком сближаться с другими. Он старался избежать излишней, по его мнению, близости. Сколько раз мы сходились с ним заново, и все было отлично, как вдруг он начинал ухаживать за какой-то другой девушкой, стараясь, чтобы я тут же об этом узнала. Поначалу я ничего не понимала.

Мне казалось, что он делает это с целью возбудить во мне ревность. – Она улыбнулась, глядя на свой бокал. – Действительно, я ревновала. А он просто пугался, когда наши отношения заходили слишком далеко. Он по-настоящему любил меня, и это страшило его. Он потерял мать. Потом он потерял человека, которого считал своим отцом. Естественно, он боялся, что отныне ему предстоит лишь терять всех, кого бы он ни полюбил в своей жизни. Кармен нахмурилась. Джефф потерял своего приемного отца?

Келли тем временем сосредоточенно пыталась нажать какую-то кнопку на лежавшем на столе диктофоне, пока мать не взяла ее за руку и не вернула на страницы альбома с картинками, не сказав ни слова.

– Вы сказали, что он потерял своего отца, – произнесла Кармен. – Это значит, что он умер или по-прежнему находился под арестом, когда вы с Робом были близки?

– Он сидел в тюрьме. Вам все известно об этом обстоятельстве?

– Немного.

– Как бишь его звали? – спросила Жанет. – Джефферсон?

– Джефферсон Ваттс.

– Роб был очень сильно привязан к нему, – покачала головой Жанет. – Он каким-то образом умудрялся совершенно не брать в расчет то, что этот человек нарушил закон – хотя это было очень давно – и даже убил двух человек.

– Двух человек?

– О да. Я не помню уже всех подробностей. Роб никогда толком ничего мне не рассказывал – не считал это существенным. Когда его отца арестовали, он давно уже вел честную жизнь, и мне кажется, что Роба больше всего волновало именно это. Я ни разу не встречалась с его отцом. Однако Роб постоянно писал ему письма И вспоминал его по всякому поводу.

– Мам-м-м-а. – Келли отвлеклась от исчирканного жирными коричневыми и синими полосами рисунка. – Лам-мася. – И она протянула Жанет синий мелок, которым только что возила по бумаге.

– Я сейчас починю его для тебя, мой цветочек. – Жанет отрезала от кончика мелка около дюйма и вернула его девочке, а у Кармен внезапно возникло желание изменить тему их интервью. Что вы ощущали, когда она родилась на свет? – хотелось ей спросить у Жанет. Вы впали в депрессию, из которой, казалось, уже не выкарабкаетесь до конца своих дней? Вам известны причины, вызвавшие эту болезнь? И считаете ли вы кого-нибудь – или что-нибудь – виновным в этом?

– Однажды, – продолжала Жанет свой рассказ, – Роб зачем-то прочитал мне письмо своего отца. Он писал, что Роб должен как следует вкалывать в школе, что у него большие задатки и он многого может добиться собственными силами. Он советовал Робу жить в согласии с законами и никогда не впадать в ошибки, подобные тем, которые совершил он сам, – ну и все в таком духе.

– И Роб следовал его советам? Жил в согласии с законом?