Огонь и ветер

– Не смей уйти от меня, слышишь?! – она уткнулась мне лицом куда-то за ухо, прошептала еле слышно: – Я сдохну без тебя, Эли. Ты мой теперь. Мой навсегда. Я никому тебя не отдам. Я... я люблю тебя...

Эти слова взорвались в моей груди огромным огненным шаром и на миг лишили дыхания.

Как бы мне хотелось сказать ей то же самое...

Но я не мог.

Мне все еще не хватало уверенности в том, что это так. Хотя ответные слова уже давно подрагивали на кончике языка.

Вместо того, чтобы позволить им сорваться, я просто обнял Шуну в ответ – так же крепко. И еще во много крат крепче и горячей, надеясь, что огонь моего тела восполнит нехватку слов.

Что она простит мне это молчание.

– Скажи, что не уйдешь... Что никому не позволишь забрать тебя!

Я зажмурился.

– Не могу... – мне не хотелось ей лгать. Не в этот раз. – Есть одна... старая подруга. Она давно имеет на меня виды.

– Ваша девочка с чернилами на руках?

– Нет, – я вдохнул поглубже, вспоминая холодное прикосновение бездны. – Обычно ее руки испачканы кровью... Это смерть, Шуна. На мне лежит проклятье, и покуда оно не снято, мы с ней можем встретиться в любой момент.

– Нет! Не говори так! – Шуна вырвалась из моих рук и сверкнула яростным взглядом. А уже мгновением спустя ее гнев погас. – Его можно снять?

– Да. Только я не знаю, как. Мне нужно отыскать ответ в старых книгах. Или там, где я впервые потерял брата.

Она смотрела на меня так, что трудно стало дышать.

– Если ты куда-то собрался, Синеглазый, я поеду с тобой.

– Ну, конечно... – я вновь привлек ее к себе, спрятал в кольце своих рук, поцеловал горячий висок. – Я и не думал, что может быть иначе.

7

Шуна уснула первой, а я еще долго лежал, глядя в темноту. Пытался понять, что делать дальше.

Мне претила мысль о том, чтобы позволить Фарру в одиночку поехать в Эймурдин. Я испытывал необъяснимую глубокую тревогу, когда представлял себе это место. Оно казалось мне средоточием зла и опасности, да и Патрик, похоже, считал так же. После того, как он рассказал свою историю плена в этой старой крепости, я понимал почему. Но отговорить Фарра, если уж он втемяшил себе что-то в голову, едва ли было возможно. Я судил по себе, сам был таким же упертым. По всему выходило, что мне тоже придется ехать в это гиблое место... А, значит, в Красную Башню Айна отправится одна. Что ж... я понимал – нам с ней это точно пойдет на пользу: чем дальше друг от друга мы окажемся, тем быстрей истончится и лишится силы наша колдовская связь.

Но вот Фарр... Ему-то как раз стоило быть рядом с ней.

Увы, я не мог решать за них самих. Не в этом деле точно.

В конце концов я все-таки задремал, хоть и не слишком крепко. Однако стоило только моим мыслям начать рассыпаться на обрывочные образы и видения, как на краю сознания ярко вспыхнули два голоса, которые спорили о чем-то. Я услышал их отчетливо – наверное потому, что оба голоса поминали мое имя.

Фарр и Патрик.

Опять им не спится. Опять они говорят о чем-то таком, что это проникает даже в мои сны.

Со вздохом я открыл глаза и снова уставился в темноту. Голоса утихли, но сон ушел безвозвратно. Тогда я усмехнулся и позволил себе сделать то же самое, что и несколько месяцев назад – тихо выскользнул из своего тела и отправился послушать поближе, о чем таком они толкуют столь громко. В целом и так догадывался, но любопытство оказалось слишком сильным.

В кабинет, как и тогда, я заходить не стал. Патрик уж точно сразу заметил бы мое присутствие, а сквозь деревянную створку двери их голоса были слышны достаточно хорошо.

– Это ничего не меняет, – сказал Фарр. – Даже если ты не ошибся в своих домыслах, дядя...

– Это не домыслы, парень! – Патрик делал вид, будто сердится, но на самом деле, мне казалось, он близок к отчаянию. – Ты ослеп и оглох, Фаре... Я не узнаю тебя. Где твой ум? Где жажда делать по своему? Я говорю тебе, что твоя возлюбленная более не связана никакими узами, а ты продолжаешь вести себя так, словно это в самом деле не имеет значения!

– Да. Она уже сделала выбор. Я не хочу и не буду подбирать кости с чужого стола. Мне не нужна ее жалость или снисхождение. Я думал... думал, она любит меня. А теперь знаю, что нет. Так какая разница, с какой из равнодушных ко мне женщин мне идти под венец, чтобы продолжить наш род? Никакой... Уж лучше я, в самом деле, женюсь на такой, которая принесет больше пользы государству. Кто там стоит в очереди? Графиня Суро? Или эта маленькая принцесса из Шерми? Отец говорил, ей всего восемь, но для успешного альянса это не важно. Лет через пять она уже будет вполне способна зачать и выносить наследника, а до того момента хотя бы не станет досаждать мне ежемесячными обязательными визитами в опочивальню.