Огонь и Ветер (СИ)

— Эк тебя развезло, — покачал головой Хоаран и подхватил ворочающегося в траве спутника, попытался приподнять отяжелевшее тело. Джин поскользнулся и шлёпнулся пятой точкой на землю. Хоаран тоже не удержался и упал на одно колено. Джин тут же воспользовался им как креслом и откинулся ему на грудь.

— Эй, ты вставать будешь?

— Мне…

Хоаран хотел подняться, но Джин ему не позволил: вцепился в руку и тихо заговорил. Он торопливо бросал слова — одно за другим, сбивался иногда на японский, перескакивал с пятого на десятое, спешил произнести каждый звук, чтобы успеть до того, как странное желание выговориться пропадёт. Просто сейчас ему хотелось, чтобы несносный рыжий кореец знал кое-что о его жизни, о матери, о семье Мишима. Нет, не так! Он должен был знать, обязан, потому что Джин отчаянно желал этого. Он всем сердцем жаждал объяснить Хоарану, что он не Мишима, он не такой, он никогда не станет похожим на своих отца или деда.

Или он хотел убедить в этом себя самого?

Джин продолжал говорить, Хоаран молчал, легонько придерживая за плечи, и слушал. Его лицо оставалось спокойным и неподвижным. Когда Джин поведал о том, как его застрелил собственный дед, Хоаран закрыл глаза. Джин продолжил ещё быстрее и запутаннее, обрывая фразы на середине, спотыкаясь и, наконец, умолк.

Оба сидели в тишине, которую нарушал время от времени шум проносившихся по улице машин.

Джин едва слышно произнёс короткую фразу. Её смысл дошёл до Хоарана не сразу, а когда дошёл, он сел. В прямом смысле слова. На травку.

— Что?!

Джин обернулся и увидел ошарашенное лицо Хоарана и почти круглые от изумления глаза. Наверное, Хоарану впервые изменил дар речи — дивная картина.

Джин достал из кармана свёрнутую салфетку и вложил в руку спутника. Машинально тот развернул бумажку и уставился на неровную строчку. Он читал и перечитывал её, но, очевидно, содержание никак не укладывалось у него в голове.

— Это чертовски неподходящая тема для шуток, — наконец хрипло пробормотал Хоаран.

— При чём…

Хоаран резко поднялся на ноги, ухватил Джина за воротник и потащил к байку.

— Совсем спятил, да? Иди ты…

— Сам иди! Ты дал слово!

— К чёрту! И мне надоели твои шуточки!

Джин затормозил и с силой дёрнул Хоарана за руку.

— То есть ты просто так доставал меня всё это время? Байк тебя устраивает — и всё? Дело только в деньгах?

Хоаран высвободил руку и сжал кулак. Его лицо словно окаменело, а глаза сверкнули яростью.

— Что ты сказал? В деньгах? Можешь забыть о проигрыше. И проваливай к дьяволу! Если у тебя денег полно, то, думаешь, они нужны всем? Ты ещё мне предложи плату — и тебя похоронят прямо тут!

— Дурак… — пробормотал Джин, оступился и едва не упал, но Хоаран его подхватил и заставил выпрямиться. Встряхнул, как котёнка, и отметил очевидное:

— Казама, ты пьян в стельку и уже не соображаешь, что несёшь.

— Я соображаю…

— Да уж вижу! Иди к чёрту, я сказал! Протрезвеешь и будешь бегать за мной, чтоб голову оторвать, ну да.

— Ещё бы. Конечно, сверну башку обязательно. Но как будто тебя это волнует! Ты же именно этого и хотел…

— Это не самый достойный способ…

— Мне просто… — Джин договорил шёпотом, умолк на минуту и добавил ясно и чётко, почти без акцента: — Просто пообещай, что я забуду. Хотя бы на время. И не вспоминай об этом никогда.

Хоаран молча повёл его к байку. Джин с трудом устроился за спиной непривычно тихого корейца и настойчиво повторил:

— Пообещай мне!

Хоаран посмотрел на отражение Джина в зеркале, и там же мелькнули сведённые на переносице брови, слегка прикрытые рыжими прядями.

— Я не понимаю, — бросил он через плечо.

Джин собрался то ли объяснить, то ли ещё что, но Хоаран не позволил ему ничего сказать.

— Я не понимаю многого — и чёрт с ним. Я могу пообещать тебе это, но мы оба потом пожалеем. Ты этого хочешь?

— Я хочу…

— Заткнись! Просто скажи “да” или “нет”.

— Да.

Хоаран коротко кивнул, долго смотрел на руль, но всё же завёл байк и помчался по улице.

Джин крепко держался за Хоарана, изгоняя сумрак из мыслей. И старался не думать о принятом решении. Наверное, он здорово сглупил и после действительно сильно пожалеет, но прямо сейчас он чувствовал себя так, словно вернулся лет на десять назад во времени. Он не обращал внимания на манеру вождения Хоарана, на усилившийся дождь, на хлёсткий ветер — он просто держался за Хоарана.

Потом Джин его обязательно прибьёт. Несправедливо, конечно, но… Иначе он не мог.

Его упрямый соперник оказался единственным человеком, всегда обходившимся с Джином честно. Хоаран ни разу не солгал и прямо говорил, чего хотел. Он ни разу не пытался сделать Джина приманкой, поглотить, чтобы увеличить силу, исследовать и извлечь прибыль, использовать, вытащить и контролировать Тёмного в его душе — ни разу.

А ведь даже мать лгала… Позже сказала правду, но затем лишь, чтобы исчезнуть навсегда из жизни собственного сына.

Сплошные предательства — одно за другим. Он не сдался, но устал. И мог доверять только… своему противнику.

Хоаран коротко уточнял дорогу к особняку и не порывался поговорить “по душам”. Джин немало бы заплатил, чтобы узнать его мысли, но этот товар явно не продавался.