Огонь и вода

На балконе стоял диван. Хороший мягкий диван, и возле него столик. На этот диван они забрались с ногами, а потом Рыжий поймал кота, сделал ему строгое внушение, что нечего отбиваться от коллектива, и тоже посадил его на диван, с другой стороны от себя. И они сидели так довольно долго – ели черешню, пили вино, смотрели на город. Почти не разговаривали, потому что устали оба – не передать. Иногда только говорили друг другу что-нибудь хорошее. О том, какая она красивая, или какой он вдохновляющий. И Катрин даже не вспомнила, что вообще-то хотела спросить – что это было? Он не хотел узнавать её в офисе по какой-то веской причине или просто так?

Тяжёлое тело рядом заворочалось, в её шею ткнулся нос.

- Фиалочка… Хорошо, что ты мне не приснилась, а я-то уже думал, что всё не по правде…

- По правде, - она повернулась к нему и улыбнулась.

Как легко, оказывается, ему улыбаться!

Кот снова где-то что-то поскрёб и громко мявкнул – хорошим таким басом. Катрин вспомнила – у Анриетты этот кот то и дело командовал остальными, его побаивались. Наверное, поэтому она и поспешила его отдать – чтобы её нервных кошек не травмировал. Кажется, кто-то и здесь будет командовать. То есть, попытается.

Рыжий поднялся с постели и, не утруждая себя надеванием чего-либо, пошёл посмотреть – что там. О чём-то строго говорил с котом, кот снова мявкал, но уже как-то не так уверенно. Потом что-то куда-то лилось и сыпалось, и снова Рыжий что-то внушал коту… а потом как-то без перехода она ощутила запах арро, божественный, невероятный запах. Пришлось открыть глаза.

Он держал чашечку перед её носом, а в чашечке, судя по всему, было самое то, что надо.

- Хочешь?

- Хочу. Спасибо, - она проморгалась, села и взяла у него чашку.

Он принёс себе ещё одну, сел рядом – так и пили. Молча, просто чёрный, без ничего. Касаясь друг друга плечами и локтями. И кто бы подумал, что так может быть хорошо?

Рыжий унёс чашки и вернулся. И спросил:

- А где подвох, Фиалочка? Я, конечно, рано или поздно сам до него докопаюсь, но, может быть, ты побережёшь наши усилия и сама расскажешь?

- Подвох? – не поняла она.

- Ну да. Понимаешь, ты как-то очень уж удачно появилась на этом месте, там же брать было некого, кроме тебя. Я просто не могу не подозревать двойного дна или чего-то в этом роде. Дядюшка почти не у дел, я только появился и ещё, откровенно говоря, не во всё въехал, во что надо бы. И тут ты. Слишком прекрасная для того, чтобы без подвоха.

Вообще… он узнает, конечно, информация не секретная. Значит, лучше от неё, чем от своей службы безопасности.

- Наверное, подвох в том, кто мой отец, - пожала она плечами.

- И кто же он? Я не слышал ни о ком с такой фамилией.

- Ещё бы, это фамилия моей покойной матушки. И она под ней даже была весьма известна – но давно, до брака с отцом. Уж наверное тебе тридцать лет назад не было дела до звёзд столичного балета.

- Нет, - улыбнулся он. – Я тогда пешком под стол ходил. Твоя мать – балерина?

- Да. И альпинист. А мой отец – Луи де Роган.

О, она попала в цель – он не просто удивился, а очень удивился.

- Ты… принцесса магического бизнеса? – расхохотался он. – А что, тебе идёт. Но почему ты не работаешь на «Четыре стихии»? Ни в жизни не поверю, что отец не найдёт для тебя тёплого местечка.

- Потому, что у него хватает специалистов.

- Или потому, что он хочет знать всё о других – изнутри? – усмехнулся он. – И что мне с тобой теперь делать? Увольнять с порога? С твоим отцом мы вроде ничего не делили. Или старый жук дядюшка Готье делил, а мне не сказал?

- Отец говорил, что они с господином Треньяком – партнёры, - пожала плечами Катрин. – Я не работала непосредственно в отцовской компании уже лет пять, только начинала сразу же после академии. Поэтому деталей его сотрудничества с кем бы то ни было не знаю, - и это правда, она никогда не вдавалась в эти самые детали.

По результатам её работы кого-то поглощали, а кого-то – нет, и как это решалось, она и представления не имела. И куда отцу «Волшебный дом» - тоже не понимала, небольшие частные заказы – это совсем не его сфера.

- Значит, спросим у господина Треньяка, Фиалочка. А пока ничего в нашей жизни не изменилось, и мы просто будем получать от неё удовольствие, так ведь?

- И ты… не будешь меня увольнять?

Отец бы уволил тут же… если только можно вообразить себе отца на месте Рыжего Вьевилля. Наверное, нет, не получается его вот так вообразить. После смерти мамы для него как будто перестали существовать какие бы то ни было женщины.

- Из постели – точно не буду, - усмехнулся Вьевилль. – Потому что ты хороша необыкновенно и нравишься мне до помутнения в глазах, Если бы ты на меня не работала, было бы проще, конечно. Но тогда бы мы не встретились, или встретились когда-нибудь там через сто лет, а это немного поздно, я считаю. Так что – всё к лучшему. Я теперь больше понимаю про условия и степень сложности задачи.

- Про условия и степень сложности? – она-то как раз не понимала.