Огонь и железо

Владимир Стрельников Огонь и железо

Часть 1. «Ульфхеднар Железнобокий»

Глава 1

6718 год «от Сотворения Мира» (1191-й по времени Метрополии), 3 мая

«Неужели есть путь из мира Митгарда в Ванланд?» – сосредоточенно думал хмурый рыцарь, что сидел возле окна. Разноцветный витраж в потемневшей дубовой раме глухо постанывал под ударами ливня, отчего мозаику заливала пелена вода. В непогоду всегда хорошо думается о серьёзном и далёком. Сокровенном. Тонкая слюда лишь в солнечные дни пропускала достаточно света, и в небольшой комнате было сумрачно. Впрочем, огонь настенного факела частично решал проблему.

Шериф Шансона был уже зрелым мужчиной. По нынешним меркам – почти старик. Не так давно ему исполнилось тридцать пять, а в Митгарде мало кто жил более четырёх десятков. Впрочем, выглядел владетель лет на десять моложе и помирать, похоже, не собирался. Но этим странности не исчерпывались. Грубое домотканое одеяние, вылинявший плащ с характерным красным крестом на левом плече, доспехи, перекрещённые мечи и ещё новые гобелены на стенах, толстая восковая свеча в простом железном шандале вполне соответствовали цветущему за окнами маю 6718 года от Сотворения Мира.

Но вот то, что он делал, выглядело как минимум необычно. Рыцарь сосредоточенно чистил маленькой щёткой из свиного ворса замысловатую железку. Ещё несколько фигурных штуковин лежали перед ним на льняной тряпице, застилавшей грубый деревянный стол. Рядом стояла чаша с минеральным маслом, куда изредка нырял инструмент.

Вот эти-то странные железки абсолютно не вписывались в обстановку имперской провинции Норман. Две блестящие напоминали грубые револьверные барабаны, со своеобразными шестернями с одной стороны. Рядом лежала тонкая кованая тяга с овальной полой ручкой и зубчатым рычаговым зацепом. Тут же – россыпь пластинчатых пружин. Впрочем, темнеющий справа корпус с характерными приспособлениями прицеливания и деревянным прикладом не оставлял сомнений, что крестоносец смазывал винтовку. Шестнадцать пузатеньких патронов в медных паянных гильзах ровной шеренгой стояли чуть сбоку.

Шериф, или граф, как здесь говорили на придворный манер, посмотрел в захлебывающееся окно и недовольно поморщился. От этого наискось через лицо проступил давний шрам. Теперь он лишь придавал значимости его чертам, оттеняя высокий узкий лоб, слегка выпирающие скулы, нос с горбинкой над узкими волевыми губами и твердый подбородок. Тем временем ловкие тренированные кисти в оплётке вен уже осторожно соединяли детали в грубое подобие револьверной винтовки и рычажного Винчестера.

На лестнице послышались шаги. Движения владетеля замедлились, глаза расфокусировались, «раздвигая» панораму обзора. Но почти сразу он вернулся к железкам – узнал поступь. Взял барабан и начал аккуратно набивать патронами. В дверь легонько стукнули, и в комнату вошла роскошная женщина. Атласное платье, умело украшенное парчовыми вставками, бисером и драгоценными камнями словно влитое сидело на стройной мускулистой фигуре. Густые тёмные косы убраны под белую накидку, которую прижимала золотая налобная перевязь с мелкими алмазами. По центру свисала огромная грушевидная жемчужина. На руках прекрасной дамы дремал в кружевных пеленках трехмесячный младенец. О её же возрасте трудно было сказать что-то определенное, но выглядела дама чуть старше крестоносца. Тот встал:

– Ты принесла Сьюзи? Иди к папочке, маленькая!

Бережно взял крохотную девочку. Малышка проснулась, и внимательно посмотрела. А затем вдруг беззубо улыбнулась, как перед кормлением.

– Прелесть моя! Ягодка! – тут же расцвёл отец, с любовью покачивая живое темноглазое сокровище.

– Ты опять! – с усталым укором произнесла женщина. Шериф, не отрывая от дочки умилённого взгляда, неопределенно пожал плечами.

– Сколько можно, Володя! Ведь сейчас дождь, ливень.

– Сусанна, милая! Я уже устал объяснять. Это моя работа. Моя жизнь. В конце концов – я просто не могу без этого!

– Ты постоянно на своих полигонах. И в дождь, и в метели. Там же с тобой пропадают мальчишки. А я с Сьюзи вынуждена вечно ждать тебя и торчать у окна! Я устала, я так больше не могу!

– Ты говоришь это каждый день, милая! – поморщился крестоносец. Слово «милая» он говорил чисто механически, без выделения, отчего оно не оказывало своего обычного действия.

– Поедешь к мастеру?

– Нет, сегодня мы испытываем изобретение Брайана.

– Ах, так ты едешь к Лотте!!!

– Сусанна! – раздраженно перебил он. – Что ты говоришь? Ей всего четырнадцать!

– Конечно! Я давно замечаю, что тебе нравятся молоденькие! А дочь Брайана просто прелесть! – у графини непроизвольно зло искривились и предательски задрожали губы. Супруг же, наоборот, успокоился:

– Ты неправа! Вообще не понимаю, как можно ревновать пятнадцатый год подряд? Ко всем подряд, без разбора.

– Но ведь ты любишь леди Веронику!!!

– Нет! – печально ответил шериф. – Не люблю. И ты это знаешь.