Огонь изнутри

Я промолчал, но дон Хуан знал, что я ощущаю недоверие и даже некоторое раздражение по поводу того, что он рассказал. Он усмехнулся и покачал головой:

— Таков сталкинг. Видишь, рассказ о нагуале Хулиане еще даже не начался, а ты уже раздражен.

Я попытался объяснить свои ощущения. Он расхохотался.

— Нагуалю Хулиану было наплевать на всех без исключения, — продолжил он. — И именно поэтому он мог оказывать людям помощь. И он ее оказывал; он отдавал им то, что у него было. Потому что ему было на них наплевать.

— Уж не хочешь ли ты сказать, дон Хуан, что своим ближним помогают только те, кому на них в высшей степени начхать? — спросил я раздраженно.

— Так говорят сталкеры, — ответил он с лучезарной улыбкой. — Нагуаль Хулиан, например, был фантастической силы целителем. Он помог многим тысячам своих ближних, но никогда не говорил, что делает это. Все считали целителем одну из женщин-видящих его команды.

— А если бы его ближние не были ему безразличны, он потребовал бы признания. Те, кому есть дело до других, заботятся и о себе, и требуют признания везде, где можно.

Дон Хуан сказал, что, принадлежа к категории тех, кому ближние не безразличны, сам он никогда никому не помогал. Он чувствовал неловкость от великодушия. Он даже представить себе не мог, что его могут любить так, как любили нагуаля Хулиана. И уж наверняка ему показалось бы глупостью отдать кому-нибудь последнюю рубашку.

— Меня настолько сильно беспокоит судьба моих ближних, — продолжал дон Хуан, — что я и пальцем не пошевелю ради любого из них. Я просто не буду знать, что делать. И меня всегда будет грызть мысль, что своими подарками я навязываю им свою волю.

— Конечно, путь воина помог мне преодолеть все эти чувства. Любой воин может с успехом обращаться с людьми таким же образом, как это делал нагуаль Хулиан. Но для этого сначала нужно сдвинуть точку сборки в положение, в котором не имеет значения — нравится он людям, не нравится или им нет до него дела. Но это — совсем другое.

Дон Хуан сказал, что, впервые познакомившись с принципами сталкинга, он пришел в крайнее недоумение. Нагуаль Элиас, который был очень похож на дона Хуана, объяснил ему, что сталкеры, подобные нагуалю Хулиану — естественные лидеры среди людей. Они могут помочь людям в чем угодно.

— Нагуаль Элиас говорил, что такой воин может помочь человеку исцелиться, — продолжал дон Хуан, — а может помочь ему заболеть. Может помочь найти счастье и может помочь найти горе. Я предложил нагуалю Элиасу вместо слов «помочь человеку» употреблять выражение «повлиять на человека». Он сказал, что такой воин не просто влияет на людей, но очень активно их подталкивает.

Дон Хуан усмехнулся и пристально на меня взглянул. В его глазах светились лукавые искорки.

— Странно, не правда ли? — сказал он. — Интересно как сталкеры толкуют то, что видят в людях, а?

И дон Хуан начал свой рассказ о нагуале Хулиане. Он сказал, что тот много лет провел в ожидании ученика-нагуаля. На дона Хуана он наткнулся, когда однажды возвращался домой после короткого визита к знакомым, жившим в соседней деревне. Идя по дороге, он как раз размышлял об ученике-нагуале. Вдруг раздался громкий выстрел, и нагуаль Хулиан увидел, как люди разбегаются во все стороны. Вместе со всеми он забежал в придорожные кусты и вышел оттуда только тогда, когда увидел группу людей, собравшихся на дороге вокруг раненого человека, который лежал на земле.

Раненым, разумеется, оказался дон Хуан, в которого выстрелил управляющий-тиран. Нагуаль Хулиан мгновенно увидел, что дон Хуан — тот особый человек, чей кокон разделен на четыре части, а не на две, и понял, что ранен тот очень тяжело. Нельзя было терять ни минуты: желание нагуаля Хулиана исполнилось, и он должен был действовать, пока никто не сообразил что происходит. Он схватился за голову и запричитал:

— О-о-о! Они убили моего сына!

Обычно он путешествовал вместе с одной из женщин-видящих своей команды, крепко сбитой индианкой. На людях она, как правило, играла роль его злой и вредной жены. Они были великолепной командой сталкеров. Нагуаль Хулиан подал ей знак, и она тоже принялась с подвыванием рыдать о их бедном сыне, в беспамятстве истекавшем кровью. Нагуаль Хулиан попросил собравшихся зевак не вызывать полицию, а вместо этого помочь ему перенести сына домой в городок, который находился на некотором расстоянии от того места. Он пообещал четырем сильным парням, что заплатит им, если они отнесут туда его сына.

Парни принесли дона Хуана в дом нагуаля Хулиана. Нагуаль расплатился с ними очень щедро. Те были настолько тронуты горем этих людей, плакавших всю дорогу до дома, что даже отказались принять деньги. Однако нагуаль Хулиан настоял на своем, сказав, что, если они возьмут деньги, это принесет удачу его сыну.