Огонь извечного колдовства

Стойла встретили меня жуткой вонью успешного скотоводческого предприятия и отчаянным мычанием буренок, по какой-то причине дружно записавших проползающего мимо полуморжа в разряд опасных хищников. Руководствовались животные то ли размерами, то ли полной энергий холода, смерти и тьмы аурой, но в любом случае данное соседство им очень не нравилось. Пожалуй, они бы и разбежались все…Если бы было куда. Каждая рогатая подательница молока проживала в не слишком комфортабельном загоне трех метров в длину и двух в поперечнике, сделанном из чистого камня. Только друг от их разделял монолитный слой, выход в центральный коридор блокировала поворачивающихся на петлях калитка, а под ногами находилось подобие мелкоячеистой сетки, куда и продавливался под тяжестью копыт весь навоз. Да уж, не завидую тем, кто вынужден регулярно прочищать эти норы. Я, вероятно, могу без особых проблем для невероятно прочной и постоянно регенерирующей шкуры искупаться в кислоте, но сама атмосфера данного места режет глаза. А вот у немертвых, судя по довольной харе орка-вампира, таких проблем нет. Или он просто в дикой молодости скота успел нанюхаться на всю ближайшую вечность, и теперь данные ароматы его не смущают? Вот паладин тоже держится молодцом. Не то аура света защищает его и от ароматов сортира, не то привык и не к такому амбре в средневековых городах и весях.

— Я не большой специалист по коровам, но животные не выглядят тощими или больными. — Внимательный осмотр мычащего поголовья проблем не выявил. Пятна только природные, морды чистые, лишай по шерсти не ползет, да и ребра из под кожи не выпирают. — Что сказала ваша друидка насчет проблем с маленькими удоями?

— Она у нас больше по растениям. Ну, живому еще рану сможет затянуть, если не сильно опасная. — Пожал плечами орк, жестом подзывая к себе женщину, что громыхала ведрами в одном из ближайших к нам стоил. — Ну, сколько сегодня?

— Вот. — Рабыня, чье лицо густо покрывали синяки, протянула нам сколоченную из плотно подогнанных друг к другу досок емкость, на дне которой плескалось едва ли миллилитров триста. — Больше нет.

— Лентяйка! — Доярку мотнуло от пощечины, отвешенной зеленой рукой, но удар был скорее символическим, ведь голова её осталась на месте. Да и кожа не лопнула. — Вот видите? Треть! Треть от того, что было раньше! Если не четверть!

— По вашим словам складывается такое ощущение, будто молоко кто-то пьет! — Фыркнул я, про себя думая как бы быстрее и без лишнего привлечения внимания оказаться в одиночестве, чтобы внимательно изучить записку. Впрочем, в стойло наблюдатели ведь за мной не полезут? Точнее, не пролезут! Наконец-то я нашел, для чего создано моржовое тело! Его кормой дверной проем перекрывать удобно!

— Мы дошли до того, что всех живых уже не кормили по несколько дней и регулярно взвешивали — не они! — Развел руками вампир. — Все только худели, толстеющих или сохраняющих массу ни одного не было. Как и молока.

— Ладно, раз попытки снять порчу ни к чему не привели, попробуем зайти другим путем. — Деланно вздохнул я, пряча в усах усмешку. — Так какое из животных сегодня еще не доили?

— Пожалуй, вон те стойла еще рабы не посещали. — Махнул рукой куда-то в дальний конец пещеры орк. — Начинают они с тех, что ближе к выходу. К тому же сегодня их сначала к разбору завалов привлекали, потом в бараки сгоняли при тревоге…Но что ты собираешься делать?

— Импровизировать! — Заверил его я. — Попадались мне в руки как-то трактаты по химерологии…

Волна холодной воды, вычистившая стойло едва ли не до блеска, вряд ли обрадовала ставшую жертвой обстоятельств корову. А когда к ней в гости наведалась передняя часть туши полуморжа, притиснув несчастное животное к стене, то глаза на рогатой голове ощутимо вылезли из орбит. Единственное, что оставалось буренке, так это икнуть от ужаса и прямо стоя потерять сознание. Впрочем, её страдания остались мною почти незамеченными на фоне собственных. Заткнутая ледяной пробкой рана все-таки стянулась….Вместе с застрявшим в ней посторонним предметом, который нарастающей плоти не удалось вытолкнуть наружу. Пришлось расковыривать.

— Долбоеж! За тобой хвост! Хватит меня искать, спалишь все подполье! — Прочитал я корявые русские буквы, нанесенные чем-то темным на кусок дерюги и облегченно выдохнул. Ассасин. Подписи нет, но её и не требовалось. Я этот подчерк, больше подходящий страдающему от похмелья цыпленку, из тысячи узнаю. — Главная храмовая площадь, великое жертвоприношение завтра. Держись как можно дальше от алтаря, нас будет целая маленькая армия!