Огонь извечного колдовства

— Я…Жив? — Задавший этот вопрос на трясущихся ногах постарался подняться с перепачканного его же кровью пола, на котором до того он лежал. Со второй попытки у него даже получилось. Неплохой результат, ведь судя по прочитанной литературе на освоение с закоченевшим тело могло потребоваться аж до получаса!

— Нет. — Это короткое слово заставило восставшего из мертвых вздрогнуть и потянуться рукой к затылку. Пальцы его наткнулись на проломленную кость и скользнули внутрь. И, похоже, тактильный анализ свежей раны не доставил ожидаемого дискомфорта, что послужило лишним доказательством сказанного.

— Понятно. — В следующую секунду меня попытались не то избить, не то задушить, но вытянутые вперед руки с растопыренными пальцами наткнулись на незримый барьер. Примерно половина рун, заблаговременно нанесенных на пол до начала темного ритуала, требовалась вовсе не для его проведения. Без них, в принципе, даже можно было обойтись. Это какому-нибудь тщедушному пожилому некроманту стоит опасаться жадных рук восставшего из мертвых. А вот для здоровенного полуморжа со способностями к самоисцелению одиночная нежить опасности вообще не представляла. Во всяком случае, без оружия.

Возможно, следовало бы поискать в своей шкуре седые волосы. Старость морским хранителям, конечно, не грозит, однако от последствий чрезмерного стресса подобный статус мог и не защитить. Разбитый древком флага череп темного эльфа оказался не более чем причудливой маской, только надетой на всю голову сразу. Это объясняло, почему все фальшивые лоточники выглядели как братья, да и ауру имели неестественную. Напавшие на рынок типы просто пользовались весьма продвинутой маскировкой. Какую-то секунду я был практически уверен, что прикончил Ассасина и как никогда оказался близок к инфаркту. Хорошо хоть быстрый осмотр еще вздрагивающего в агонии тела смог меня несколько успокоить. Под фальшивой плотью дроу обнаружился еще один дроу! Просто совершенно другой и где-то успевший нахвататься русскоязычных ругательств.

— Знаешь его? — Создал я ледяную скульптуру Артема перед трупом, который утащил в гостиницу и уже там вернул к некоему подобию жизни. Весьма качественному подобию, судя по тому, что первым делом покойник поинтересовался, а жив ли он. Видимо сочетание из еще не успевшего толком смириться с собственной смертью тела и обилие влитой в ритуал силы позволило удержать на месте не успевшую покинуть испортившееся обиталище душу. В результате получился не тупой зомби, имеющий большие сложности с мыслительным процессом, а нечто большее. Если оно станет с течением времени утрачивать прежнюю личность и скатываться к инстинктивной попытке сожрать все, что шевелится, то это умертвие. Если останется на прежнем уровне — ревенант. Имеются также некоторые шансы, что данный труп будет способен самосовершенствоваться, в итоге дойдя до стадии либо вампира, либо лича, но они очень невелики. Во всех прочитанных мною источниках утверждалось, будто без долгих и сложных ритуалов высшую нежить даже из самой качественной заготовки получится поднять только при очень большом благорасположении темных богов.

— С чего бы мне отвечать своему убийце? — В большинстве методической литературы отмечалось крайняя агрессивность немертвых ко всему и вся, возрастающая на порядок в отношении виновников прекращения собственной жизнедеятельности. Вот только почему-то там это норовили обосновать некими мистическими причинами, в то время как сам я данный факт списывал скорее на чистое желание поквитаться с обидчиком. Уж если тебя кто-то ухлопает, ты точно надолго испортишь себе настроение и пусть горит все синем пламенем. И, конечно же, появится сильнейшее желание провести с обидчиком как минимум аналогичную процедуру, разве нет?

— Не будешь кочевряжиться — уберу в дальний ящик и, может быть, когда-нибудь оттуда достану. Ну а нет — сожгу то, что останется после допроса и выброшу на помойку. — Миндальничать с делом рук своих я не собирался. Дроу и к живым то сородичам, за исключением полезных лично им, относились без особой теплоты. А уж до куска мертвого мяса, поставленного на службу некроманта, им и вовсе не было никакого дела, пока то не начало рассыпаться на части в общественных местах или не покусало чью-нибудь собственность. Покровители темных эльфов за сию персону тоже вряд ли заступятся. Души тех, кого с распростертыми объятиями ждут на том свете, между прочим, не так то легко захомутать. Некромантам, непременно желающим соорудить чего-нибудь эдакое из поверженного противника, тесно общавшегося с богами либо демонами, рекомендуется начинать ритуалы преобразования в то время, пока жертва еще жива. — Ну, так что?

— Это гладиатор, видел его несколько раз на арене. — Ожидаемо не стал играть в партизана на допросе дроу, которому собственная сохранность была куда важнее сохранения каких-то там не особо ценных сведений. — Имени не запомнил, но дрался он интересно. Раньше я не видел кистень, состоящий из двух абсолютно одинаковых частей.