Огонь луны

Мэгги упивалась, в изнеможении вздрагивая, от чего его тело упало на нее, покрывшись испариной, теплое и тяжелое. Она обвила руками Риви за талию и крепко прижала к себе. Только когда он перевернулся на бок, все так же прерывисто дыша, Мэгги отпустила Риви и ласково погладила его руку. Несколько минут спустя она уже спала, свернувшись клубочком рядом с Риви, не подозревая, что он долго пролежал без сна, уставившись в полотняную крышу, защищавшую их от дождя.

Первое, что почувствовала Мэгги, была непонятная, тихая боль в самом интимном месте. Она поглубже зарылась в одеяло, прячась от ослепительного солнца, от которого порозовели опущенные веки. Под одеялом было слишком жарко, и Мэгги откинула его, наслаждаясь прохладой ласкового утреннего ветерка, обдувавшего ее голую кожу.

Тут она все вспомнила, открыла глаза и села на кровати. Риви исчез, а ее одежда была аккуратно разложена для просушки. С порозовевшими щеками Мэгги вылезла из постели, схватила все еще мокрые трусики и корсет и быстро натянула их. Потом надела чулки, туфли и бело-розовое полосатое платье, аккуратно сложенное в сумке. Теперь оно было неприлично мятым и слегка сырым, но все равно Мэгги влезла в него. Она как раз пыталась застегнуть его, когда в фургон вдруг ввалился Риви. Мэгги вспыхнула и отвела глаза, боясь, что увидит на его лице гримасу, раскаяние или изменившиеся чувства.

Он подошел к ней сзади, и стал теплыми пальцами застегивать пуговицы, до которых она не могла дотянуться. Когда он закончил, то раздвинул спутанные волосы и поцеловал ее в затылок. Мэгги замерла, почувствовав, как легко он мог пробуждать в ней ужасные желания. Не глядя на Риви, она нашла сумку и вытащила расческу, пытаясь привести в порядок безнадежно спутавшиеся волосы. Все так же молча Риви взял у нее из рук расческу, сел на кровать, где они прошлой ночью занимались такими позорными вещами, и потянул остолбеневшую Мэгги к себе на колени. Когда она попыталась встать, он удержал ее, обхватив рукой за талию. А потом принялся причесывать ее.

Мэгги никогда не подозревала, что это может быть настолько сладострастным — мужчина держит ее на коленях и расчесывает ей волосы; она даже не думала, что мужчина вообще способен на такое. Но этот интимный жест был полон такой нежности, что у нее перехватило дыхание. Мэгги слегка задрожала. Его бедра были твердыми, как гранит, и сладкое, волшебное волнение пробегало по ее телу. Риви помедлил.

— Замерзла?

— Да, — солгала Мэгги, слегка распрямляясь.

Риви усмехнулся и продолжил свое занятие.

— У тебя волосы лунного света на белом опале, — задумчиво сказал он минуту спустя, но в его тоне ей послышалась насмешка.

Мэгги не знала, что ответить на это, да она и не была уверена, что у нее это получится, поэтому промолчала. Риви продолжал причесывать ее, а когда закончил — это произошло нескоро, — то отложил расческу и с нежной бесцеремонностью накрыл ладонями грудь Мэгги. Она вздрогнула от сладостных ощущений, вызванных его прикосновением, и соскочила с его коленей, так как поняла, к чему могут привести эти ласки.

— Как я теперь выйду отсюда, когда никто не знает, что я провела ночь в этом фургоне? — нетерпеливо спросила она.

Риви ухмыльнулся и медленно поднялся, встав всего в нескольких сантиметрах от нее и испытывая удовольствие от явной неловкости, которую она испытывала от этого.

— Мало кто заметит. Просто заколешь волосы и перестанешь краснеть.

Мэгги тяжело вздохнула и принялась собирать шпильки, разбросанные по всей кровати Риви Маккены.

— Я и не краснею, — не разгибаясь, сказала она, собирая последние шпильки.

Риви бесстыдно потянулся и погладил круглую попку Мэгги, от чего волна жара пробежала по ее телу. Она стыдилась мысли о том, что стоит только этому человеку снова поцеловать ее, коснуться ее груди, и она без колебаний позволит ему овладеть собой. Прямо средь бела дня на этой узкой, измятой постели. Подумав об этом, Мэгги обернулась и дала Риви звонкую пощечину, получив удовольствие от самого этого звука.

Вдруг Риви поймал ее руки у нее за спиной, задев при этом другой рукой ее правую грудь. Он ухмыльнулся, почувствовав, как под тонкой тканью кофточки затвердел сосок. Все так же крепко держа ее за руки, он наклонился и осторожно прикусил зубами скрытый бутон.

Мэгги застонала и закрыла глаза. Риви незачем было держать ее: она была просто не в силах пошевелиться. Но он по-прежнему держал ее, языком и зубами дразня другую грудь, а тем временем свободной рукой поднял ее юбки. Она вздрогнула, почувствовав, что завязки на панталонах ослабли, и застонала, когда рука Риви скользнула под них, гладя ее. Он оставил грудь, чтобы целовать шею, а пальцы его оставались на том же месте, где и были, поглаживая, ударяя, скручивая маленький бугорок.

— О Господи, — выдохнула Мэгги, когда ее тело вдруг содрогнулось от жгучего наслаждения.

Он тихо засмеялся, продолжая ласкать Мэгги, хотя она трепетала от болезненных последствий его маленькой победы.

— Только попробуй еще раз ударить меня, Мэгги, — сказал он, осторожно прикусив мочку ее уха, — и тебя постигнет такая кара!