Огонь, мерцающий в сосуде

Разговаривать в таком шуме было невозможно, но я боялась, что другого случая не будет.

— Я ищу вашу подругу, с которой вы на фотографии.

— Надю? — удивилась Наталья.

— Ее зовут Надя? — растерянно переспросила я.

— Надя Захарова.

— Вы уверены?

— Конечно, уверена. Мы с ней с детского сада дружили.

— А где она сейчас?

— Ее нет.

— Что значит нет?

— Слушайте, у меня ни малейшего желания говорить об этом, — нахмурилась Наталья.

— Чего ты пристала? — вскинулся ее муж. — Не мешай людям отдыхать.

— Простите, но мне очень важно…

— Тебе сказали… — вновь заговорил супруг, но Наталья его перебила:

— Ладно, Денис, все нормально… Идем, — кивнула она мне.

Мы протолкались к выходу. В холле тоже оказалось полно людей, пришлось выбираться на улицу. После шума, от которого закладывало уши, здесь казалось нереально тихо.

— Куришь? — спросила Наталья, достав из сумки пачку сигарет.

Я не курила, но ответила утвердительно.

— Ты кто такая? — щелкнув зажигалкой, спросила она.

— Я приехала из другого города, случайно зашла в это кафе и увидела фотографию. Надя очень похожа на мою подругу, мы вместе учились, потом потеряли друг друга.

— Ты обозналась. Всех Надиных подруг я хорошо знала.

— Вы не сказали, что с ней случилось.

— Зачем тебе, это ведь не твоя подруга.

— Мне важно убедиться…

— Надя погибла десять лет назад, то есть исчезла.

— Исчезла? — переспросила я, чувствуя, как сердце скачет в безумном ритме, очень боясь, что Наталья не станет отвечать.

— История вышла скверная, — прикуривая одну сигарету от другой, сказала она. — А ты чего не куришь? Короче, Надя училась в институте, на дошкольном, денег, конечно, не хватаю, и она устроилась няней в одну семью, сидела с ребенком вечерами, когда родители куда-нибудь уходили. Девочку похитили, семья была богатой. В тот вечер Надя как раз была с ней. За ребенка потребовали выкуп, отец заплатил. Но ребенка ему не вернули. Ни девочку, ни Надю больше никто не видел. Вот и все.

— Вы считаете, они погибли?

— Я думаю, похитители не собирались оставлять их в живых. Трехлетний ребенок вряд ли что мог рассказать, а вот Надя… Они бы не стали рисковать. Понимаешь?

— Кто-нибудь из родственников Нади здесь остался?

— Отец. Мать умерла.

— Вы знаете, где его найти?

— Не пойму я, чего ты хочешь?.. — разозлилась Наталья.

— Не так давно я видела женщину, как две капли воды похожую на вашу подругу.

— Да с чего ты взяла, что это Надя? Фотография в кафе сделана десять лет назад. Очень я похожа на ту Наташу, что на фотографии?

— Похожи…

— Спасибо, конечно, — усмехнулась девушка. — Отец Нади живет в пригороде. Трубное. У местных спросишь, где хутор, они покажут. Сомневаюсь, что он станет с тобой говорить. После того, что случилось, он малость умом тронулся. Да я даже не уверена, что он еще жив. Первое время звонила ему, а потом… сама знаешь, как бывает. Испортила ты мне вечер, подруга, — сказала она с досадой, отбросила сигарету и направилась к дверям.

Возвращаться в кафе не имело смысла. Я шла по улице, пытаясь унять волнение и привести мысли в порядок. Моя Генриетта оказалась вовсе не Генриеттой, а Надеждой Захаровой, исчезнувшей десять лет назад. Как это возможно? Самое простое объяснение: я действительно обозналась. Фотографии десять лет, за это время человек способен измениться… Но ведь не до такой степени, что его невозможно узнать. По паспорту Генриетте тридцать лет, но выглядела она моложе, я не дала бы ей больше двадцати семи. То же лицо, что и на фотографии. Вдруг у нее была сестра? Но ни о чем подобном Наталья не говорила, из родственников назвала лишь отца. Надо обязательно с ним встретиться.