Огонь на поражение (Атомный шантаж)

У Белого власть, а значит — сопротивляться бессмысленно. Да, у Татаринова тоже были влиятельные знакомые, но прибегать к их помощи слишком часто он не хотел. А вот те, кто обладал властью и изредка вставал у него на пути, без заминки пользовались любыми средствами. Вариант с расследованием оставался только один — вешать дело на неповинных людей. Самое отвратительное, что люди будут обыкновенными московскими бандитами, пусть бандитами, но все же не совершавшими убийства трех журналистов, и не организовавшими человеческого бизнеса в регионах.

Следователь даже вздрогнул при мысли, что он в этот раз сможет переступить себя и сделать то, чем некоторые занимаются по много лет.

Нет. И Татаринов продолжил смотреть телевизор. Что скажет Крамер, и что он скажет Крамеру?.. Можно сказать правду: меня напугали, мне пригрозили, я не буду заниматься вашим делом. Вы повесили на меня это дело? Вы и снимите. Повесите снова, только на кого-нибудь еще. А я хочу спокойно жить. «Ребята тоже не собирались умирать», — сказал воображаемый Илья Крамер. — «Я обещал вам поддержку? Вы ее получите… я спрячу ваших родных и близких, я приставлю охрану к ним…» Татаринов заранее отказался. Он видел, кого Илья держит за охрану. Может, и славные ребята, но те, что в красном здании — еще более славные.

Несмотря на неважное самочувствие, ему следовало куда-нибудь уйти. В голове роились неприятные мысли. Мысли мешали сосредоточиться. Тогда он достал свою старую записную книжку, возраст которой перевалил за пятнадцать лет, и принялся листать ее. Через три минуты следователь Владимир Татаринов наткнулся на фамилию Гриценко. Сколько же лет они с Лёнькой не виделись? Девять или десять? Разошлись, как будто не были знакомы, и каждый двинулся в своем направлении — следователь в генпрокуратуру, а генерал?.. Куда делся генерал?

Вот к нему, пожалуй, и надо пойти в гости… поговорить о делах минувших, развеяться немного… если примет, конечно. А не примет — и то дело, хоть повидаться. Татаринов набрал номер.

Ну конечно. Генерал все-таки. Наверняка уже другую квартиру получил. Поблагодарив старческий голос в трубке, следователь вновь приклеился к телевизору.

# # #

Табло, отмечающее время прибытия рейсов, моргнуло.

— Встречающим беспосадочный рейс Пекин-Москва, внимание, встречающим беспосадочный рейс Пекин-Москва. Рейс задерживается. Время прибытия — восемнадцать сорок три.

Аэропорт Шереметьево-2 бурлил человеческим бульоном. Туда-сюда сновали беспокойные отцы семейств, беспокойные матери, беспокойные бизнесмены. Эдакая печать эпохи — все куда-то торопятся, спешат, боятся не успеть, как будто опоздание на рейс до испанского курорта грозит мировой катастрофой, или задержка посадки связана непременно с тем, что самолет захвачен террористами. Однако в толпе очень легко заметить людей уравновешенных и выдержанных, которых мало волнует происходящее вокруг, пока не коснется лично их.

У зеленого выхода тридцать четвертых ворот стояли парень с девушкой. В принципе, задержка рейса их мало трогала. Хотя встречали они именно Пекин-Москву. Прежде всего, эти двое знали о невысоком уровне организации международных перелетов. Если все в порядке с самим самолетом — будь то «Тушка» или, наоборот, боинг А-310 — обязательно начнутся какие-нибудь неполадки и оттяжки времени при заправке, либо по погодными причинам придется снизить скорость полета… короче говоря, шутливые законы Мерфи — доверительно сообщающие всему миру, что, если дела с самого начала идут хорошо, то явно что-то не так — действовали в гражданской авиации по полной программе.

В восемнадцать сорок три табло чуть-чуть подумало и выдало сообщение о том, что рейс сел. Нетерпеливые встречающие кинулись вперед, словно по команде «апорт», и из всей толпы только четверо не шевельнулись — парень с девушкой и двое, видимо, посольских работников — те стояли совершенно недвижно, похожие на статуи в своих черных костюмах и черных очках, скрывающих восточный разрез глаз.

Гриценко появился через несколько минут, быстро прошел контроль, и направился к ребятам. Те приветственно улыбнулись. Очевидно, Леонид Юрьевич не ждал их, он не привык к тому, чтобы его встречали собственные подопечные.

— И что это должно значить? — добродушно поинтересовался он. — Почему не на занятиях, курсанты?

— Так ведь отпуск только завтра кончается, товарисч генерал, нашлась Яна. — И мы решили, что вам скучно будет одному ехать.

— Так точно, — согласился Гек, — товарисч генерал, а там еще у нас Тимур в машине. Он сегодня за шофера. — Парень широко улыбнулся, краем глаза продолжая наблюдать за посольцами. Отчего-то они ему не нравились. Тоже — слишком спокойные?