Огонь на поражение

Разбился насмерть. И то, что причиной трагедии стала многомесячная, а может быть, и многолетняя неисправность в системе лифтоподьемника, то, что жертвой катастрофы стал не миллионер, не рэкетир и не банкир (к подобным случаям, как ни странно, все мы как-то привыкли, притерпелись…), а самый обычный, как любили выражаться в недавние времена, простой гражданин, – все это не может не заставить наконец понять: жизнь любого человека зависит от каждого из нас, от добросовестного исполнения каждым своих прямых обязанностей! И какая теперь разница…"

Крепыш откинулся в кресле за длинным офисным столом, опустил газету. Взял телефонную трубку.

– Марик? Зайди ко мне.

Светловолосый, гладко зализанный и модный, появился в дверях, словно шагнул прямо со страницы иностранного журнала светской хроники, поздоровался учтивым кивком.

– Читал?

– Да.

– Что скажешь?

– Профессионально.

– Не то слово. Красиво. – При слове «красиво» крепыш скривился, словно раскусил что-то нестерпимо кислое…

– Катилина приступил к работе?

– Как видишь…

– А что за дурак статью писал?

– Дура…

– Тоже работа…

– Да нет. Какая-то журналистка, видно, живет рядом, просто выпендрилась.

Перепало ей тиснуть сотню строк вместо обычных пяти-семи… – Крепыш привычным движснием открыл стенной шкаф, плеснул в широкий стакан, выпил залпом, двумя глотками. – Тебе плеснуть, Марик?

– Да лучше не стоит…

– Стоит. Помянем заблудшую душу – Викентия… Ему поди несладко теперь… В преисподней-то… Задницей на горячей сковородке… – Крепыш налил себе еще, снова быстро выпил. Налил стакан, теперь уже полный, протянул блондину.

– Пей!

– Борис, работы сегодня…

– Пей, говорю!

Марик взял стакан, поднес к губам и выпил мелкими короткими глотками. До дна. Неспешно выбрал сигарету из пачки, прикурил.

– Пьешь прямо как девица обиженная. Бесприданница…

Блондин внимательно, но неназойливо глянул на Бориса. Видно, тот выпил уже порядочно… Даже слишком.

– Что косишь? – Крепыш перехватил взгляд. – Не каждый день хороним… э-э-э… товарищей по борьбе… – Он хихикнул.

– Зачем вызывал?

– Присядь. – Борис тоже закурил, пыхнул, окутавшись облаком дыма. Теперь уже стало заметно – он не просто пьян. Он пьян в стельку и на ногах держится просто чудом. – Зачем?.. Вызывал?.. Тебе обязательно зачем, да? А просто посидеть с другом или с этим… э-э-э… товарищем по борьбе… тебе невмоготу.

Так?

– Ну тогда – налей еще, – хмыкнул Марик. Крепыш передал ему бутылку.

– Хелп еселф… Как любила выражаться Линда. Покойная… Ты был когда-нибудь с Линдой?

– Что?..

– Ты Линду трахал?

– Н-нет.

– Напрасно. Стоящая была бабенка. Помянем. – Крепыш приглашающе поднял стакан. Выпили – Борис все, что было налито, Марик – едва пригубил.

Лицо блондина спокойно и бесстрастно.

– Что, думаешь, сдал Боря, сломался? – Крепыш, сидевший какое-то время неподвижно, уставившись в ведомую ему точку на поверхности стола, теперь поднял голову и смотрел Марику прямо в глаза. Взгляд мутный, лицо мятое…

– Ничего я не думаю.

– Врешь! Думаешь. Мы все думаем… Викентий тоже думал, да недодумал, видать, чего-то… И не коси ты глазом, мой кабинет чистый… Чистый, понял?!

Блондин пожал плечами.

– Ты давно меня знаешь? – не унимался крепыш.

– Давно.

– И Вика мы с тобой знали давно… А Вика больше нет. Помянем. – Наливает себе коньяка. – Тебе плеснуть?

– У меня есть.

– Ну, как знаешь.

Впервые в лице Марика появилась тень брезгливости, – он видит запрокинутую жилистую шею крепыша и дергающийся кадык. Когда Борис опускает стакан на поверхность стола, блондин снова выглядит невозмутимым. Он цедит напиток медленно, сквозь зубы.

– А знаешь, почему я уверен?

– В чем?

– В том, что здесь «чисто»?

– Ты – босс, тебе – виднее…

– Вот именно. Бережешься? Вот и я берегусь. А потому кабинет свой проверяю каждый раз, когда вхожу в него. Даже если выходил на три минуты. Даже пописать, если не в свой сортир… А это, – крепыш кивнул на аппаратуру на столе – телефоны, селектор, факс, компьютер, – не работает. Полностью вырублено электропитание, кроме компьютера – да и у того автономное… Понял? Никто, никто не контролирует и не может контролировать мои разговоры.

– Кроме тебя самого. Крепыш улыбается хитро.

– Вот именно, кроме меня самого. А у тебя котелок варит.

– А то бы держал ты меня столько лет, жди…

– Ладно, Марик. Поговорить нужно. Если ты мне, а я тебе доверять не будем, то кому тогда вообще можно. Я прав?

– Я прав?!

– Прав… – отвечает блондин с едва заметной улыбкой, похожей на гримаску опытного сердцееда.

– Хорошо! – Крепыш рубит воздух рукой. – Ценю. Проверяй.

Блондин не двигается с места.

– Проверяй!

Марик встает, выходит, появляется минут через пять с небольшим чемоданчиком. Открывая, извлекает аппаратуру, тщательно обследует кабинет, примыкающие к нему комнату отдыха, душ, туалет. Работает спокойно и неторопливо, ничего не забывая и не упуская. Каждый дециметр стенных панелей, каждый сантиметр ковра… Все это занимает минут двадцать.

Борис расслабленно сидит в кресле, потягивает из бокала, полуприкрыв веки.

– Закончил?

– Да.

– Поговорим?