Огонь - огнём

- Если бы я спросил вас о справке от мадам Помфри, Поттер, вы, без сомнения, удовлетворили бы моё самое горячее желание, - сказал Снейп. Его рука по-прежнему была простёрта в сторону выхода. - Что именно в словах «после вас» вам не понятно?

Конечно, всё это очень странно, но Гермиона подумала, что Гарри выглядит слишком уж бледным и испуганным. Ведь он же не боится Снейпа, правда? Раньше он никогда его не боялся. Что происходит? Почему Гарри так упорно стремился избежать отработки, избежать Снейпа, и зачем Снейпу понадобилось приходить за ним? Может, это как-то связано с их летними занятиями?

- Нет, - голос Гарри почти превратился в хрип, - нет… это… единственное, чего я не могу…

Снейп опустил руку, его глаза сверкнули, и все, находившиеся в гостиной гриффиндорцы, как один съёжились от страха. Кто-то из первокурсников всхлипнул.

- Вы не можете, Поттер? У вас сломаны ноги?

Гарри открыл рот, но Снейп опередил его:

- Или вам хочется лишить ваших товарищей всех баллов, которые к этому времени заработал Гриффиндор? - сказал он громко.

Все в гостиной перестали дышать. Гермиона подумала, что если Гарри сейчас же не встанет с места и не пойдёт со Снейпом, его физически вышвырнут за дверь. К счастью для него (и для всех гриффиндорцев), бледный как мел Гарри шатаясь поднялся на ноги и не проронив больше ни слова вышел из гостиной в сопровождении хмурого Снейпа.

Как только портретный проём закрылся, гостиная наполнилась голосами. До Гермионы доносились обрывки фраз… «этот тип ещё злее, чем всегда…», «что он имеет против Гарри сейчас…», «такого никогда раньше не было…»

Но лучше всего подвёл итог происходящему Рон: повернувшись к Гермионе, он изумлённо спросил:

- Что, чёрт побери, это было?

* * *

«Сэр, - сказала Грейнджер, взволнованно глядя на него, - сэр, он плохо себя чувствует… мне кажется, он пошёл в больничное крыло…»

Снейп заставил себя подавить холодную дрожь, которая охватила его тело при этих словах, сказав себе, что он должен успокоиться. В последнее время Гарри выглядел, словно оживший мертвец. И он всегда был непробиваемо упрям во всём, что касалось внимательного отношения к себе и своему здоровью. Это произошло так внезапно… Может быть, он что-то подхватил от своих товарищей по факультету? Но ведь ни у кого в школе нет симптомов, подобных тем, что он наблюдал у Гарри. Бледность, холодная и влажная кожа, мутные глаза, каждая его клеточка словно бы кричала о крайнем истощении, и Снейп заметил, что он по-прежнему ничего не ест.

И ещё Гарри избегал Снейпа, как будто это не он, а Снейп зачумлён.

Произошло что-то очень странное. Продолжает происходить. Всё началось с того самого вторника, когда разнеслась весть о смерти Петтигрю. С того дня Гарри выглядел так, словно побывал в аду, а ещё стал избегать встречаться взглядом со Снейпом. Внезапно прекратились поздние визиты в комнаты Снейпа, так же как «случайные» встречи в коридорах… Всё настолько отличалось от того вечера понедельника, когда Гарри был таким счастливым, таким раскованным и нежным, что Снейп совершенно не понимал, куда всё это исчезло. Ему не оставалось ничего, кроме как рыскать по классу в отвратительном расположении духа, срывая злость и разочарование на друзьях Гарри, поскольку сам Гарри отсутствовал. Но в то время, пока он, действуя почти на автомате, разносил в пух и прах зелья учеников, его мысль летела вперёд, пытаясь собрать воедино все части этой загадки. Он чувствовал, что от того, сможет ли он её разгадать, зависит очень многое, хотя и не знал почему.

На этой неделе семикурсники должны были готовить Напиток Живой Смерти. Это было непростое зелье, и он не всегда давал его ученикам, но этим августом ему пришло в голову, что неплохо бы иметь его под рукой, учитывая проблемы Гарри со сном. И особенно когда первое сонное зелье, которое он попробовал ему дать, не подействовало. Снейп воспользовался возможностью и на уроке сварил Напиток Живой Смерти сам. Одна единственная капля этого зелья способна погрузить человека в самый глубокий сон, по меньшей мере, на четыре часа. Снейп полагал, что смог бы найти повод, чтобы назначить Гарри особенно продолжительную отработку - как раз на четыре часа - и незаметно подсунуть ему зелье… Каковы бы ни были причины его недомогания, глубокий сон пойдёт лишь на пользу Гарри.

Мысль о том, что Гарри, возможно, плохо себя чувствует, осенила его в тот момент, когда он одобрил довольно-таки посредственное зелье Паркинсон; причём произошло это так внезапно, что он чуть не запнулся посередине фразы: вот именно - недомогание. Болезнь…

Опасность.