Огонь по своим

Не раз мне приходилось сталкиваться с неприязненным, даже враждебным отношением наших выдающихся патриотов к Луначарскому. Чем не угодил им Анатолий Васильевич? Что раздражало их в нем? Казалось бы, уж одно то, как много сделал он почти за двенадцать лет на посту наркома и за тридцать лет литературной деятельности для сбережения русского реалистического искусства, должно бы укоротить иные языки. Ведь это он еще в пору бума Пикассо и Шагала сказал до сих пор не устаревшие, даже как никогда злободневные ныне слова: «Шутовство и щегольство – самая гибельная эпидемия среди современных художников». И нет оснований думать, что сейчас он отрекся бы, как Солженицын от «Пира победителей», от такой, допустим, оценки: «Претенциозным кривлянием и какой-то болезнью вкуса веет от работ Шагала» (Об искусстве. М., 1982, с. 207). Это он в дни разгула театрального модернизма выдвинул дерзкий лозунг: «Назад к Островскому!», что тотчас вызвало язвительный отклик Маяковского «К мамонту! К Островскому! Назад». Уж не говорю о том, что в молодости Луначарский знавал и Лукьяновскую тюрьму в Киеве, и знаменитые Кресты в Петербурге, и ссылку в Вологде, и бегство от преследования властей за границу…

Так нет же, злые языки не устают! Видимо, больше всего не по душе знаменитым патриотам сама фамилия Луначарский. Действительно, в ней есть нечто уж больно красивое: и луна, и чары, и Чарская… Но чем лучше, хотя бы, допустим, фамилии Мухин, Блохин, Тараканов? Или Волков, Лисицын, Бобров?.. Еще когда Сергей Михалков писал:

А Пушкин, Глинка, Пирогов
Прославились навеки.
И вывод, стало быть, таков:
Все дело в человеке.

И Луначарский был прекрасным человеком.

Тогда, может быть, большим патриотам не нравится имя жены наркома – Н.А. Розенель? Но это его вторая жена, а первый раз он женился в 1902 году на А.А. Малиновской, сестре известного философа, писателя, директора Института переливания крови А.А. Богданова, настоящая фамилия которого тоже Малиновский. С другой стороны, тогда у многих наших наркомов жены непостижимым образом имели фамилии того же происхождения, что и Розенель: У Рыкова – Нина Семеновна Маршак (тетка бывшего драматурга М. Шатрова), у Бухарина – Эсфирь Исааковна Гурвич, потом – Анна Михайловна Лурье, у Молотова – Полина Семеновна Жемчужина-Карповская, у Калинина – Екатерина Ивановна Лоорберг, у Кирова – Мария Львовна Маркус, у Куйбышева – Евгения Самойловна Коган, у Андреева – Дора Моисеевна Хазан, даже у Ежова жену звали Суламифь Израилевна, и даже у сталинского секретаря Поскребышева – Бронислава Соломоновна… Я уж не говорю, на ком были женаты Троцкий, Каменев, Зиновьев, Каганович, Ягода, Литвинов (Валлах), Ярославский (Губельман), редактор «Правды» Мехлис, редактор «Известий» Стеклов (Нахамкис), начальники ПУРа Иван Сергеевич Гусев (Яков Давидович Драбкин) и Ян Борисович Гамарник… Так что Розенель отнюдь не выглядела в этой большой одноцветной стае белой вороной. Пожалуй, только жены Ленина да Сталина были тут досадным сепаратистским исключением. В чем же, наконец, дело?

Неужели вражда к Луначарскому объясняется просто элементарной неосведомленностью? Очень на то похоже… Вот свежайший примерчик. Известный поэт и публицист Александр Бобров, лауреат премии им. Фатьянова, в статье «Рвачи на кормлении» («Советская Россия», 31 июля 2003 г.) высказал, на мой взгляд, справедливые суждения о Викторе Ерофееве, который, оказывается, в перерывы между своими явлениями на телеэкране прочитал все тридцать томов Достоевского, и о Алексее Фатьянове. Очень хорошо. Но вдруг ни с того ни с сего между этими двумя именами вставляет такое странное суждение: "В летние дни 1921 года Максим Горький написал Ленину пространное письмо, где настаивал на том, чтобы Блоку разрешили выехать лечиться за границу. Вот его аргумент: «Честный писатель, неспособный на хулу и клевету по адресу Совправительства». Нет, это не совсем так: письмо действительно пространное, но главный аргумент был иной: «А.А. Блок умирает от цинги и астмы…»

Читаем Боброва дальше: «Но письмо попало к почитаемому либеральной интеллигенцией наркому просвещения Луначарскому, который резко воспротивился отъезду Блока, наплевав на уверенность Горького в благородстве поэта». Вот ведь как! Резко воспротивился да еще смачно наплевал и на Горького, и на Блока. Странно. Ведь Луначарский любил Горького, высоко ценил и много писал о нем, как и о Блоке. Выходит, Луначарский и виноват в смерти поэта. Но прежде хотелось бы знать, с одной стороны, какая такая «либеральная интеллигенция» почитает большевика Луначарского, – Швыдкой? Радзинский? Хакамада?.. Молчание… С другой стороны, если я почитаю, то – «либеральный интеллигент» из названной компании? Ну, спасибо, Александр Бобров.