Огонь под дождем

«Его губы могут дразнить, могут мучить, могут возбуждать», — подумала она. Сейчас они совершали все три действия одновременно. Он нежными поцелуями покрывал все ее лицо, приблизился к уху, потом заскользил губами вниз по шее, пронизывая ее дрожью и чувственным удовольствием. Он вкушал от нее, смаковал ее, и Лени, теряя самообладание, удивлялась тому, что он может стоять, тогда как ее тело становилось безвольным, как у тряпичной куклы. Она прижалась к нему, руки ее взмыли вверх и утонули в его непокорных волосах.

Было что-то первозданное и волнующее в том, как Рэнд держал ее в своих объятиях посреди этого сада в окружении цветущих растений. Они были одни, отрезанные от мира этой высокой стеной и защищенные от него низким непроницаемым небом. Он нежно опустил ее на траву.

— Я люблю тебя, Лени, — прошептал он. — И я хочу заняться с тобой любовью… сейчас… здесь.

— Да, Рэнд… о, да!

Они медленно освободились от одежды. Губами и руками изучали тела друг друга, каждый их дюйм.

А потом пошел дождь — нежный и теплый — и охладил жар их кожи. Но он был бессилен охладить чувственность их любви. Дождь смачивал их кожу, делал ее влажной и гладкой, облегчая скольжение их рук, их ног, их тел…

Это был огонь под дождем. Страсть навалилась на них, окутывая обоих с одинаковой силой. Она покорялась — он господствовал. Она господствовала — он покорялся. Их кожа сверкала бусинками дождя, и воздух был пронизан желанием. Они соединились, и наступило мгновение, после которого уже не остановиться…

Несколько минут спустя они лежали в объятиях друг друга под ласковым весенним дождем.

— Ты промокла, — нежно прошептал Рэнд.

— А ты очень наблюдательный, — она приподнялась и поцеловала кончик его носа. — И очень мокрый, — поцеловала край его подбородка. — А еще — очень хороший.

— Очень приятно услышать это от тебя… — и он поцеловал ее подбородок.

— Ни в коей мере, — она дотронулась языком до его виска. — Ты действительно слишком хороший.

— Нет такого понятия «слишком хороший», — твердо сказал он и осторожно провел языком по ее губам.

— Нет, такое понятие есть, и оно успокаивает мой разум и мое тело, — и она провела кончиками пальцев по нежной коже его спины.

— Ах, твое тело! Ты затронула тему, в которой я считаю себя знатоком.

Она отшатнулась от него.

— Неужели?

— Но еще не таким знатоком, каким собираюсь стать, — уточнил он, снова притягивая ее к себе.

Лени посмотрела на небо, подставляя лицо под струи дождя.

— Можно мне тебя попросить кое о чем?

— Конечно! — он поднял голову так, чтобы защитить ее лицо от дождя.

— Что ты скажешь, если я предложу тебе спрятаться в доме?

Он снова осторожно поцеловал ее в губы.

— Я скажу, что удивлен, как это я до сих пор не подумал об этом сам.

Лени, закутавшись в коричневый халат Рэнда, сидела на краю кровати в его спальне. Они уже приняли душ, где снова занимались любовью. Во влажном, наполненном паром тепле душа Лени узнала, что нет предела счастью, которое они могут дарить друг другу.

Теперь Рэнд стоял за ее спиной со щеткой в одной руке и феном в другой и сушил ее мокрые волосы. Теплая струя воздуха и методичные нежные касания щетки расслабляли ее, но где-то в глубине она чувствовала неясную тревогу.

— Я думаю, нам снова надо заняться любовью, — громко сказал Рэнд, стараясь перекричать жужжание фена.

— Что?

Он выключил фен.

— Я сказал, что нам следует снова заняться любовью.

Она откинулась назад и, подняв лицо, встретилась с ним взглядом.

— Согласна. Но разве есть какая-нибудь особая причина?

Он повернул ее лицом к себе и снова обнял.

— Чтобы проверить, можем ли мы заниматься этим, будучи сухими.

Она подняла руки и обняла его за шею, но вдруг остановилась. Она поняла, наконец, что именно ее тревожило. И сердце ее сжалось. Она оттолкнулась от него и села так, чтобы хорошо его видеть.

— Рэнд, там в саду… ты говорил, что… любишь меня.

Улыбка исчезла с его лица.

— Так и есть, Лени. Это не были дежурные слова, сказанные в порыве страсти. Я хотел тебе сказать об этом в более спокойной и серьезной обстановке. Но, как всегда, когда дело касается тебя, я снова опередил события.

Ее изумрудные глаза расширились, и в их глубине Рэнд уловил проблески смятения.

— Я надеюсь, что ты мне веришь, Лени, потому что я действительно люблю тебя.

— Не знаю, — она запустила пальцы в волосы и отметила, что, благодаря стараниям Рэнда, они стали совсем сухими.

— Лени! — он взял ее за подбородок и повернул ее лицо к себе. — Это еще не все. Хотя опять я спешу. Я намеревался сказать тебе об этом во время ужина на двоих, который ожидает нас сегодня вечером.

— Ты о чем?

— Больше всего на свете, — он вздохнул, — я мечтаю о том, чтобы ты вышла за меня замуж. Ты пойдешь за меня?

Лени растерялась. Ее сердце учащенно забилось и, казалось, вот-вот выскочит из груди.

— Ты шутишь?

— Я еще ни разу не был так серьезен, ни разу в жизни. Пожалуйста, Лени, ответь: ты согласна выйти за меня?

Она встала и нервно зашагала по комнате.

— Это бессмысленно. Я не скроена для того, чтобы стать женой доктора.