Огонь под дождем

Он, как и все последние несколько недель, старался сохранить хладнокровие. Но, черт возьми! Кто знает, сколько требуется от него выдержки, чтобы устоять перед искушением схватить ее в охапку, затолкнуть в машину и отвезти к ближайшему судье, и там заставить ее выйти за него.

Оказывается, невыносимо трудно любить человека так сильно и ждать, пока он согласится стать твоим. Но Рэнд намерен в ближайшем будущем сделать ее своей и даже мысли не допускал, что Лени ускользнет от него.

— Что случилось, Лени? Я могу тебе помочь? — спросил он тихо.

— Что? — испугалась она, вскочив при звуке его голоса.

— У тебя такой вид, будто несешь на плечах все горести мира.

— Ничего подобного, — она попыталась засмеяться. — Но мне надо с тобой кое о чем поговорить.

— Я слушаю.

Она заставила себя поднять глаза и взглянуть на него. «Отступать нельзя, — думала она. Надо довести дело до конца». Только чтобы убедить его и в очередной раз напомнить себе, что делает это ради него, а также их с Джои блага, она облизнула губы и начала:

— Рэнд, я много думала и решила, что будет лучше для всех нас, если мы не будем больше встречаться.

Рэнд покачнулся, как от удара под дых. Он боялся этих слов с первой их встречи, и вот теперь они прозвучали.

— Лучше — для кого? — спросил он нарочито спокойно.

Бог мой! Это по ее вине появилось такое отчаяние в его глазах. Ее захлестнула острая боль, и она, боясь выдать себя, опустила глаза.

— Для тебя, — пробормотала она. — Меня… всех нас.

Он с силой ударил кулаком по столу.

— Черт возьми, Лени! Я не позволю тебе делать этого! Мы же любим друг друга!

«Ах, эти его нежные руки, — думала она с отчаянием. — Это она заставила их сжаться в кулаки». Она отпила глоток чая, стараясь перевести дух.

— Мне жаль, Рэнд! Мне действительно жаль, но у нас нет другого выхода. Ты должен принять все как есть.

— Я не хочу ничего принимать. Мне нужна только ты! Последние недели я думаю только о тебе. Я вижу тебя в операционной, я вижу тебя в кабинете, я вижу тебя в постели.

— Ты многого не понимаешь, Рэнд. Есть вещи, о которых я не могу тебе говорить.

«Только бы не выдать себя, — думала она в отчаянии. — Когда он уйдет, я смогу дать волю чувствам. Я смогу плакать и, наверное, не остановлюсь уже никогда».

— Рэнд! — продолжала она вслух. — Я видела, как моя мама пыталась жить ради человека, которого любила, и что ей это дало. Я всего насмотрелась и теперь не смогу отдать тебе всю себя.

— Но ты — не твоя мама, — возразил он, не подозревая, что в точности повторял слова, некогда сказанные Розой.

— Я знала, что ты не поймешь.

— Ну, хорошо, ты права. Я действительно не понимаю. Но это не важно. Я согласен получить от тебя столько, сколько ты сама захочешь мне дать.

— Ты заслуживаешь гораздо большего.

— Но мне нужна только ты, Лени.

Она отвернулась. Она знала, что разговор будет нелегким, но не подозревала, что это будет настолько больно. У нее ничего не получается. Единственное, что ей удалось, — это оторвать их друг от друга. Что еще должна она сказать, чтобы убедить его?

Он потянулся через стол и взял ее руки в свои.

— Лени, послушай меня. Я люблю тебя. Я хочу жениться на тебе, но смирился, когда ты сказала «нет». Я уважаю твое решение и в последнее время не навязываю тебе свою волю, не так ли? Я пытался играть по твоим правилам, потому что старался сделать тебя счастливой.

«Вот оно! Это то, что надо!» — вдруг подумала она. Он только что подсказал ей единственную причину, которая убедит его, что им необходимо расстаться. Она посмотрела на него. То, что она собиралась сделать, — нечестно и несправедливо по отношению к нему. Хватит ли у нее мужества на это? Но дело не в том — хватит или нет. Надо закончить этот трудный для них обоих разговор… Разговор, который заставляет кровоточить их сердца.

Сделав над собой последнее усилие, она с трудом выговорила:

— Но я несчастлива!

— Что? — оторопев, воскликнул он.

— Ты не сделал меня счастливой.

— Но ты говорила, что любишь меня! — возразил Рэнд в замешательстве.

— Я любила тебя по-своему, но факт остается фактом. Я — несчастлива.

Воспоминание о растерянности, написанной на его лице, и о боли, звучавшей в его голосе, будет мучить ее всегда. «Куда девался смех? — спрашивала себя Лени. — Где те чувства радости, счастья и упоения любовью, которые испытывала она в последнее время?» Все ушло куда-то, оставив и ее и его.

— Прощай, Рэнд, — она поднялась. — Все уже сказано.

Он тоже поднялся.

— Прощай, Лени, — повторил он, не веря тому, что говорит.

«Привет, Боже! Это я — Джои. Мне надо поговорить с тобой, я ничего не понимаю. Что-то у нас происходит. Все было так хорошо у Лени и Рэнда. Он даже попросил ее выйти за него замуж! Но она сказала «нет». Я очень скучаю по Рэнду. Я люблю его и хочу, чтобы Лени тоже его полюбила. Ты не можешь заставить ее полюбить Рэнда? Боже! Верни его назад! — он открыл глаза, немного помолчал и стал медленно подниматься, но вдруг, вспомнив что-то, снова опустился на колени. — Прости, я чуть не забыл. Аминь!»