Огонь под пеплом (Дело «сибирской бригады»)

6. Я дал символическое заглавие роману — „Азия“, тем самым доказывая, что жизнь в Советском Союзе замерла и остановилась, и единственный просвет впереди — это возможность кулаку вести культурное хозяйство. Остальные герои гибнут. Повторяю, „Азию“ я писал со всей душевной искренностью антисоветского человека и произведение получилось антисоветское.

„Азию“ в печати не разрешили, но ее я читал литераторам, кроме того, основные идеи, заложенные в „Азии“, пропагандировались мной среди членов нашей группы.

Протокол записан с моих слов

Н. Анов».

«Одной из моих конкретных а/советских мероприятий было создание нелегальной литературной группы „Памир“. Эта группа была мной создана в Новосибирске в начале 1928 года. Мы в основном занялись борьбой с партийностью в литературе».

«Приехал в Москву 7 марта 1929 года. На первом же нелегальном собрании группы решено было легализировать „Памир“. „Памир“ кончил свое существованье в сентябре или октябре 1929 года».

VI

Самые короткие допросы были у Льва Черноморцева. В сущности, его допрашивали лишь один раз, он получил самое мягкое наказание, и этот факт, по-видимому, давал основания литераторам одного с ним поколения, более или менее сохранившим до 60-х годов воспоминания о уже далеком и полузабытом процессе «Сибиряков», относиться к нему как к провокатору.

Из протокола допроса Л. П. Черноморцева от 6.5.1932 г.

«Эта группа представляла собой самое революционное крыло сибирской литературы, к началу 1929 года группа целиком переехала в Москву, где полулегализовалась, а в 1930 году (после роспуска) вошла целиком в нелегальную контрреволюционную группу „Сибирская бригада“».

«На собраниях группы при моем присутствии разбирались и уточнялись вопросы текущей политики. В результате пришли к следующему: индустриализация — хорошая штука. Пусть большевики построят побольше и получше, все это будет ислользовано другим строем, который придет на смену Советской власти. Коллективизация отрицалась. Было решено в творчестве членов группы взять установку на показ гибельности коллективизации, уничтожающей по существу здоровое ядро деревни. Все члены группы были антисемитами. Это выражалось не только в разговорах о засилье жидов в правительстве и литературе, но и писались, как, например, Васильевым, антисоветские стихи и зачитывались среди друзей и знакомых.

Записано с моих слов верно и мне прочитано

Л. Черноморцев».

1 июня 1932 года. Из постановления по делу № 122613.

«Черноморцева ввиду полного сознания» «освободить из-под стражи под подписку о невыезде за пределы г. Москвы».

П. Васильеву — та же формулировка. Анова (Иванова) Николая Ивановича, Забелина (он же Савкин Евгений Николаевич), Маркова Сергея Николаевича, Мартынова Леонида Николаевича «отправить с первым отходящим этапом в г. Архангельск в распоряжение ПГ ОГПУ Северного края сроком на 3 года». Через год Мартынова по его письму (о здоровье) перевели в апреле 33 г. в Ташкент в распоряжение ПП ОГПУ Средней Азии.

Приговор Васильеву и Черноморцеву «считать условным», «из-под стражи освободить».

В деле «Сибиряков», занимающем более 200 страниц, имеются также письма ссыльных с просьбами об облегчении участи, о переводе их в другие места, деловая переписка чиновников ОГПУ, бесчисленное количество справок, запросов, актов…

Поистине, как сказал Мартынов, «ОГПУ — наш вдумчивый биограф».