Огонь Прометея

Был он, однако, могуч, этот старичок, хоть и невелик ростом. Чувствовалась в его широченных плечах и толстенных руках нечеловеческая сила. И пусть не было у него никакого оружия, если не считать оружием небрежно брошенную на землю дубину, ею, в случае необходимости, этот странный человек вполне мог уложить одним ударом горного медведя.

— Ну, чего стоите, гости дорогие? — спросил старичок, хотя вроде бы и не смотрел вовсе в их сторону, да и трудно было их заметить обыкновенному человеческому глазу, со свету в темноте, а вот поди ж ты, заметил... — Подходите, супчику моего отведайте, раз уж вас сюда занесло.

Они вышли на свет костерка и остановились в нескольких шагах от странного старичка, переминаясь с ноги на ногу и не зная, как себя вести при этой странной встрече. Наконец Танаев подошел на пару шагов ближе и осторожно осведомился:

— Отведать супчику, конечно, можно, только из чего он у тебя?

— А ты, однако, невежлив, молодой-старый человек! Разве гости у хозяина спрашивают, из чего угощение варено?

— Так ведь место здесь необычное...

— Что верно, то верно. Место необычное. И супчик у меня необычной. А варен он из белорыбицы слепой, что живет в здешних омутах подземных, и приправлен грибками бодроносами да мхом заворотным, так что особого вреда вам от моего супчика не будет, разве что голова немного закружится, у кого она не слишком крепкая.

Танаев продолжал исподволь изучать старичка и к огоньку присаживаться не спешил. Не нравилось ему лицо старичка, скрытое под густой бородой, разросшейся до самых бровей. Не нравились желтые глаза без зрачков и рваная шапка, слегка приподнятая в том месте, где вполне могли скрываться небольшие рожки.

— Ты кто будешь-то, старче, и давно ли сидишь здесь?

— Ох, давно, давно, навигатор Танаев! Уже лун, этак, тысячу сижу. Еще когда потоп начинался наверху, так я уже тут сидел!

С арифметикой старик был явно не в ладах, зато отвечал он охотно, с насмешливой искоркой в глазах, и невозможно было в его словах отличить вымысел от правды.

— А зачем сидишь-то? — попробовал Танаев зайти с другой стороны.

— Путников жду. Таких, как ты. Проклятых в одну сторону посылаю, чистых в иную.

— Значит, ты здесь вместо стража?

— Эк, куда хватил! Где мне до стража! Я лишь сортировщик. Когда вы стража увидите, вопросы задавать не будете. Ну, так как, будете мой супчик пробовать?

— А если откажемся? — с заметным интересом спросил Танаев, пристально наблюдающий за руками старичка и готовый в любую минуту выхватить меч из ножен у себя за спиной.

Но старичок, несмотря на провокационный вопрос Танаева, вел себя по-прежнему спокойно. Он деловито помешал суп, зачерпнул ложкой неаппетитную с виду жидкость, в которой плавали какие-то лохмотья, подув на ложку, попробовал свое варево, а затем ответил, даже и не глядя в сторону Танаева.

— Ну, что же... Откажетесь так откажетесь. Каждый сам решает, что ему есть, а что нет. Только тех, кто супчика моего не попробует, дальше я не пропускаю. Ни направо, ни налево. Не знаю я, куда их тогда пропускать.

— И многих ты уже не пустил?

— За столько-то лун, что я здесь сижу, упрямых набралось человек десять. И все, как один, монахи. Все, как один, в нечистую силу неверующие.

— Ну, и где они сейчас?

— Сами-то они, может, и на небесах, этого мне знать не дано, а косточки их вон в той яме лежат. — Он кивнул на большую яму у себя за спиной, где, если присмотреться, можно было и впрямь разглядеть груду человеческих костей.

— А может, там как раз те лежат, кто твоего супчика отведал? — спросил Годвин, подходя ближе и сжимая обеими руками свою пику, с виброножом вместо наконечника.

— Может, и те. Это ведь как, пока не попробуешь, не узнаешь!

— А ну прочь с дороги, погань лесная! Узнал я тебя, и поскольку в нечистую силу я верую, то и заклинаю тебя именем Господним — уйди с дороги подобру-поздорову! — закончил Альтер, выставив перед собой вместо оружия крест. К сожалению, обыкновенный — не шунгитовый. Шунгитовый ему так и не вернули, после наложения епитимьи за его утрату.

— Нет, монах, никуда я не уйду. И нет у тебя здесь надо мной власти.

— Зато у меня есть! — тихо, почти задумчиво, произнес Танаев, вглядываясь в желтые, глубоко запрятанные глаза старика.

— Да кто ты такой, чтобы мне в глаза смотреть без боязни?! — гневно воскликнул старец, отбросил ложку с хваленым супчиком и, торопливо нащупав свою палицу, вскочил на ноги. Роста он Танаеву оказался всего по пояс, зато в ширине плеч намного превосходил бывшего навигатора. Впрочем, это сейчас не имело никакого значения, потому что не физической силой они мерились.

Годвин решил воспользоваться ситуацией, старец-то основательно отвлекся, рассердившись на Танаева. Бывший чистильщик рванулся вперед и вложил в удар вибропики всю тяжесть своего тела.