Огонь ради победы

На избу, где находился штаб артиллерии, с неба свалилась часть авиационного мотора с лопастью пропеллера. Лопасть врезалась в стену, сложенную из толстых дубовых бревен. Как гигантский нож, она рассекла стену больше чем наполовину, но тут и застряла. В переполненной людьми штабной избе все ограничилось лишь легкими ранениями от обломков крыши и стены. Оставалось поблагодарить зенитчиков за меткий залп. Это был не первый сбитый ими вражеский самолет. Зенитный артполк заметно снизил эффективность налетов фашистской авиации на позиции и тылы корпуса.

Как всегда во время относительного затишья на фронте, командование проводило перегруппировки войск. В конце октября 61-й стрелковый корпус вошел в состав 33-й армии, а новый, 1944 год мы встречали уже в рядах 49-й армии. Здесь, на командном пункте 62-й стрелковой дивизии, мне и довелось познакомиться с новым командармом — генерал-лейтенантом И. Т. Гришиным, который прибыл к нам для вручения правительственных наград.

И вот в моих руках орденский знак № 444 с изображением великого русского полководца М. И. Кутузова. С волнением читаю письмо Михаила Ивановича Калинина, завершавшееся словами: «Крепко жму Вашу руку».

ВИСЛИНСКИЙ ПЛАЦДАРМ

«Полигон Колпакчи». Граница — позади. Цветы освободителям. Кортунов вызывает огонь на себя. Трамплин за Пулавой

Кажется, совсем недавно мы встречали во фронтовой землянке близ Орши новый, 1944 год, а вот уже и апрель наступил, а с ним — третья военная весна. Она внесла в наши судьбы немалые перемены. Перед летней кампанией шли большие перегруппировки войск. Управление 61-го корпуса было переброшено по железной дороге на Волынь, под Луцк. Здесь, объединив 134-ю Вердинскую, 247-ю Рославльскую и 274-ю Ярцевскую стрелковые дивизии, корпус вошел в состав 69-й армии, действующей на левом крыле 1-го Белорусского фронта.

После лютых зимних холодов, мрачных картин разоренной Смоленщины мы увидели живописные дороги, неплохо сохранившиеся усадьбы хуторян. Природа щедро раздавала свои краски. На бездонном синем небе ярко сияло весеннее солнце, вдоль дорог пробивалась к свету изумрудная травка. Неотъемлемой частью местного пейзажа были непривычные для нас высокие строгие кресты, одиноко стоящие на возвышенностях.

Места тут исторические. В годы первой мировой войны на этом направлении русскими войсками под командованием генерала А. А. Брусилова был осуществлен знаменитый прорыв австро-венгерского фронта. И хотя с тех пор прошло без малого сорок лет, на заболоченных берегах Стыри и Стохода все еще встречались остатки сооружений бывших австро-венгерских позиций. Впрочем, более памятным для нас событием, связанным с этими местами, было, конечно, танковое сражение, которое развернулось здесь 23 июня 1941 года, во второй день войны. В ожесточенных боях наши войска при поддержке авиации нанесли фашистам большой урон и задержали их на целую неделю. Тот, кто был на фронте в тяжкую пору начала войны, знает, что значил тогда такой боевой успех.

Александр Михайлович Ильин, командир корпуса, напоминая нам теперь, в апреле 1944 года, о минувших событиях, имел в виду не только познавательную, но и чисто прикладную цель. Расстелив на столе карту и потирая, по обыкновению, пальцем щеточку усов, он говорил:

— Конечно, мы здесь не задержимся, пойдем вперед. Это факт. Но сейчас главное — хорошо освоить отведенные нам позиции. Смотрите, как выдвинулся вперед левый фланг нашего фронта. А севернее Припяти сколько войск врага! Они еще в Бобруйске, на сотни верст восточнее. Да и здесь рядом, под Ковелем, крупная группировка. Где гарантия, что немцы не попытаются прорвать наш участок фронта, чтобы соединиться с этой группировкой и отрезать наши войска? Надо совершенствовать оборону, укреплять занятый рубеж!

Трудно найти более монотонное и занудливое дело, нежели земляные работы. И еще неизвестно, у кого их было больше: у матушки-пехоты или у нашего брата-артиллериста. В корпусной полосе мы оборудовали добротные наблюдательные пункты и огневые позиции батарей. Создавались и ложные позиции, чтобы ввести в заблуждение вражескую разведку. Были подготовлены места для развертывания противотанкового рубежа корпуса. Словом, много пришлось личному составу поработать лопатой, и, когда какая-нибудь рота или батарея получала новый район позиций, нет-нет да и раздавалось: «Опять нам копать!»

Почти весь апрель прошел у нас в работах по укреплению оборонительного рубежа, и, надо сказать, недаром. В канун первомайских дней на участке Свинажин, Серкизув фашистская пехота при поддержке танков и авиации попыталась совершить прорыв нашей обороны. И в последующую неделю враг неоднократно переходил в атаки на позиции 247-й стрелковой дивизии. Но крепко окопавшиеся подразделения выдержали натиск противника, и линия фронта на нашем участке надолго стабилизировалась.