Огонь ради победы

— Вы не дослушали. Ясное дело, скажете! Но я про другое. Вот спросит какой-нибудь комсомолец докладчика: «А как надо воевать, чтобы заслужить орден?» Вполне могут спросить. Молодежи свойственно стремление отличиться. Она, можно сказать, требует такой возможности, Вон писарь финчасти забастовал: посылайте на батарею, здесь, мол, у чернильницы даже медали не заработаешь.

— Ответим на такой вопрос. Не сложно.

— То-то и оно, что сложно, товарищ подполковник!

Комсомолец Чихман уехал домой в Благовещенск без награды.

— Как без награды? — удивившись, глянул я на Чеканова.

— Да, тут неладно получилось, — нахмурился комиссар. — Сверху не подсказали, сами не решились. Вроде бы неуместно, отступая, наградные реляции составлять. Я не только Чихмана имею в виду. Многие у нас достойны наград — насмерть стояли! «Правда» про них, как про героев, писала…

Тут же решили, что командиры подразделений, партийное и комсомольское бюро представят нам с комиссаром список, характеристики людей, достойных орденов, медалей, и наградные листы на них будут оформлены немедленно. На комсомольском собрании про каждого скажем, за что представлен к награде. Договорились, что о самых лучших, в совершенстве знающих дело артиллеристах напишем в дивизионную газету «Ворошиловец». Договорились, что будем всячески популяризировать опыт мастеров обучения, воспитания молодых красноармейцев.

Свой доклад я составил заново. Не стану в деталях описывать комсомольского собрания: подзабылись детали, невозможно вспомнить фамилии всех выступивших. Но и теперь, словно в кино, вижу фрагменты того собрания — боевого, задорного. Вот выступает ефрейтор-украинец с лукавинкой в черных очах и примерно так критикует кого-то из своих земляков:

— От, поверьте, куркульский подход у нашего Михайлы к смазке снарядов. Жадно смазку кладет, как мед на булку, когда в гостях сидишь. Одна грязища от такой смазки! Тоненько надо, а перед стрельбой насухо протереть. Не смотри, что гаубичный снаряд здоровенна бандура, с ним, как с малым дитем, надо. Полежит на голой земле — простудится, отсыреет — верный недолет. И на солнце перегреется — тоже плохо. Одним словом, меткий огонь с ухода за снарядом начинается…

Совсем другого типа выступление артиллериста-комсомольца. Он говорит без улыбки, без шуток-прибауток, но и его слушают внимательно, согласно кивают.

— Вон сколько колючей проволоки немец в лесу оставил. Почему бы не пустить ее на дополнительные линии связи? Она прочнее обычного телефонного кабеля.

И лазутчик вражеский если проберется, не станет резать ее, не подумает, что по ней связь идет…

Отличным продолжением собрания был концерт художественной самодеятельности. Настоящий концерт! Лейтенант Балицкий с 4-й батареи спел арию Ленского и повторил выступление после бурных аплодисментов. Но помню уже, кто читал отрывки из поэмы Сергея Васильева «Москва за нами» про наш полк, нашу дивизию, наших героев.

В заключение концерта все собравшиеся спели хором «Идет война народная, священная война!».

Вот не знали мы в тот день, что завтра, 25 мая 1942 года, газеты опубликуют:

«За проявленную отвагу в боях за Отечество с немецкими захватчиками, за стойкость, мужество, дисциплину и организованность, за героизм личного состава преобразованы:

1) 32-я стрелковая дивизия — в 29-ю Гвардейскую стрелковую дивизию — командир дивизии полковник Гладышев С. Т.».

Итак — гвардейцы. А с них спрос особый…

Противник не раз пытался прощупать крепость нашей обороны. Вечером 27 июня рота гитлеровцев двинулась из Калягина лощиной вдоль ручья в нашу сторону. Обнаружив врага, 2-й дивизион открыл огонь, и противник, неся потери, поспешно отошел назад. Мы усилили наблюдение, на огневых позициях в готовности дежурили орудийные расчеты. Я тоже не уходил с НП на опушке леска близ магистрали Москва — Минск. Примерно в час ночи заговорила немецкая артиллерия. Огонь в основном велся по южной части рощи, что восточнее Крутиц. Эта роща у нас именовалась Центральной. Через час противник силою до батальона из района Крутиц перешел в наступление вдоль шоссе. Но мы были начеку — сосредоточенный огонь батарей обрушился на врага. Светлая ночь позволяла вести в какой-то мере прицельный огонь. Однако до роты фашистских автоматчиков все же ворвалось в южную часть Центральной, там завязался ожесточенный ночной бой.

На рассвете мы увидели дым, полосою распространившийся по фронту метров на семьсот: противник маскировал наступление. Дымовая завеса тянулась от Калягина на север и закрывала ту самую лощину вдоль ручья, где вечером гитлеровцы начинали движение в нашу сторону. 2-й дивизион немедленно сосредоточил огонь на лощине. При поддержке артиллеристов три роты 87-го гвардейского стрелкового полка перешли в контратаку, и к 5 часам утра наш передний край был полностью восстановлен. До двухсот солдат и офицеров потерял тогда убитыми противник. Примерно так же кончались и другие его попытки проверить крепость нашей обороны.