Огонь сильнее мрака (СИ)

Как раз в это время кэб проехал мимо большого дорожного знака, на котором витиевато, старомодным шрифтом значилось: «ДУББИНГ». Тут же мелькнула за окном зарядная башня, первая с этой стороны города. Джон проводил её взглядом и поёжился, вспомнив дело Найвела Мэллори, несчастного влюбленного глупца, погубившего свою любовь. Впрочем, а чем я лучше него? Ведь точно так же погубил всё, что имел. Только Ширли Койл упала в реку быстро, и остановить её падение Найвел не смог бы никаким образом, а у меня была тысяча возможностей всё спасти. Джил ушла не вдруг, можно было её удержать, поговорить. Боги, мы ведь ни разу так и не поговорили толком, всё недомолвки, всё на полуслове, какие-то склоки дурацкие на ровном месте, потом молчаливые примирения, ненадежные, короткие – а она, наверное, ждала... У меня, конечно, были трудные времена. У всех были трудные времена. Ладно.

Оказавшись в городе, Джон прежде всего заехал к себе. Он снимал квартиру в трехэтажном доме с видом на речку Линни – чахлую, заморенную отходами мануфактур. Кирпичный фасад дома выглядел так, словно переболел оспой, а фонарь над входом ослеп еще до того, как сюда въехал Джон. Но Репейнику здесь нравилось. Поднявшись к себе, он открыл дверь и некоторое время постоял, дыша настоянным воздухом жилья, сочетавшим запах вчерашней еды, старой мебели, светильного газа и крема для обуви. Потом Джон, не снимая ботинок, протопал в гостиную, служившую также спальней и кабинетом. Обои давно пора было менять; пол скрипел под ногами. В гостиной он бросил папку с бумагами на продавленный диван, вынул из ящика стола набор отмычек в кожаном футляре и сунул за пазуху. Почесал щеку (щетина опять отросла), осмотрелся. Раньше здесь вместе с ним жила Джил – год назад, когда он ещё работал на Гильдию. Теперь Джил обитала где-то на восточной окраине Дуббинга: Репейник точно не знал, где именно. Он мог бы, конечно, выяснить, но не хотел. Его устраивало положение вещей – в том смысле, что неприятностей в жизни было ровно столько, сколько Джон мог выдержать, и увеличивать их число он не стремился. Поэтому он не узнавал, где живет Джил… Где, как, и с кем – в этой троице вопросов один всегда тащит за собой остальные два. Не узнавал.

Перед выходом он задержался, чтобы вынуть газеты из ящика на двери. Газет Джон выписывал целых три: «Еженедельное Зеркало», «Утреннее Время» и «Часового». Ничего интересного не было. «Зеркало» на всю первую полосу развернуло подробный список вчерашних парламентских решений – с пояснениями и прогнозами аналитиков. Перевернув страницу, Джон убедился, что аналитики заняли и второй разворот газеты. В основном, обсуждали новый закон об оружии: парламентарии разрешили гражданам носить автоматические револьверы, но зато увеличили каторжные сроки за применение магических жезлов. Новый закон оставил сыщика равнодушным, поскольку Репейник не доверял новомодным капризным револьверам, оставаясь верным своему доброму самовзводному «констеблю марк два». «Время» славило художника, который приехал в Дуббинг из Арвернисского королевства. Художник обладал сложной заморской фамилией Суаз-Лотар. Прямо на первом листе красовалась гравюра с картины Лотара: полуголая немолодая женщина со странной, детской улыбкой на помятом лице. Репейнику картина не понравилась, однако он сделал скидку на то, что гравюра – это одно, а оригинал – совсем другое.

«Часовой» писал, что в Линсе запустили какой-то «Большой Разностный Исчислитель», и что автор – астроном, который к тому же изобрел измеритель скорости для мобилей – обещает предсказать с помощью своего исчислителя точную дату появления осенней кометы. «Быть может, – добавлял журналист, писавший статью, – мы в очень скором Времени узрим на службе благодарного Общества сии Агрегаты, коим не за Труд сойдет исчислять тайны Бытия, делая нас равными Тем, кто столь долго были нашими Пастырями». Джон хмыкнул и перелистал «Часового» в конец, к частным объявлениям. «Продам собаку…» «Сдам квартиру…» «Швея берет работу на дом…» Никто не собирался сбывать с рук сложные лабораторные приборы или магический эликсир. Что ж, глупо было надеяться. Джон бросил газеты в угол и вышел.