Огонь со мной

— Ты веришь в то, что говоришь. — Фейсал немного сдвинулся со своего трона и склонил свое могущественное тело в мою сторону. — Чародей верит в то, что ты говоришь, даже мы верим, но опять вы с чародеем упускаете важную деталь: ты убьешь невинного рано или поздно, когда возникнет причина, которую ты сочтешь оправданной для нападения!

Когда я попыталась возразить, Фейсал вытянул вперед руку, жестом приказывая мне молчать.

— И ты уже это сделала!

Я сделала? Прошедшее время? Что? Я посмотрела на Кремера в поисках подсказки, но на его лице также читалось непонимание. А когда я вновь посмотрела на Фейсала, заметила, что он улыбается, при этом улыбка не была ироничной, как у Арокха, а скорее даже с некой добротой. Эта улыбка была столь неуместна, что это смутило меня еще больше.

— Ты убила моих охранников. А их способна убить только сила Богов.

— Я защищалась! — Выпалила я громко от обиды, еле удерживаясь на ногах. Такое обвинение в мой адрес — не шутка Бога, он серьезен. — Это несправедливо! Это не я к ним пришла с мечом, это они пришли к нам!

— Правда? И от кого же ты защищалась? — Спросил Фейсал.

Арокх громко хмыкнул и даже засмеялся.

— Алика защищала меня и себя, она верила, что они угрожают нам, она…

— Она сама может говорить, насколько мы видим, — прервал Кремера Арокх.

Сложно подобрать правильные слова, когда тебя обвиняют в том, что ты ранее принимала за героическое спасение, а теперь это является преступлением.

— Сильные воины появились из ниоткуда, я не знала, кто они, но они не отпустили бы нас. Я видела, что Кремер сражается, но это ни к чему не приводит, я спасала и его, и себя!

— Именно! И поэтому ты их убила. — Фейсал ответил и кивнул головой.

И как на это что-то возразить? Я их убила. А кто бы не стал на моем месте защищаться?

— Я тоже с ними дрался. К чему обвинять лишь Источника? Я тоже повинен в том, что вступил с ними в схватку.

От чувства благодарности с большим трудом сдержалась, чтобы не броситься к Кремеру и не обнять его.

— Сейчас ты только подтвердил мои слова.

Такого недоумения на лице Кремера я не встречала никогда: шок и полная растерянность. А я уже поняла, что хочет сказать Фейсал.

— Если бы не было Источника, те бойцы выжили бы. Ты рано или поздно истратил бы все свои зелья и в конечном счете потерял бы силы, не смог сопротивляться, они схватили бы тебя и привели ко мне. В итоге все были бы живы. Но не тогда, когда в дело вступает Источник. Я уже сказал, этих бойцов может убить только сила Богов, ты такой силой не обладаешь, а вот Источник — да. И это лишь вопрос времени, когда Источник найдет подходящую причину для убийства невинных. А они были невинны, они следовали лишь моим приказам и не причинили бы вреда ни тебе, ни даже ей!

Ничего, ровным счетом ничего невозможно противопоставить этим словам. Но только Кремер так не считал:

— Вы наказываете Источника только за то, что ее наделили Боги силой, но несмотря на это, я верю, что Алика способна учиться и взять под контроль свои силы. Она не убила онгхусов в схожей ситуации, поскольку узнала, что тогда пострадают души. Она не стала защищаться в схожей ситуации. Это говорит о том, что Источник обладает божественной силой, но это не всегда плохо, ее силу стоит лишь верно направить. Например, на защиту слабых и невинных.

Я прошептала слово «спасибо» лишь одними губами, глядя на Кремера. Он не сдается, чего не могу сказать о себе.

— Глупец, в тебе говорят лишь чувства к этой женщине. Но это не спасет тебя от нее же самой, если она решит, что ты являешься угрозой для нее или для Ремиса.

Арокх не просто обвиняет меня, он еще и Кремера хочет настроить против меня? Зачем, какой в этом смысл?

Глава 34

В эту минуту многое может прийти в голову разумному существу, могут вовремя появиться правильные слова, которые следует употребить в данной ситуации, но только не у меня. Когда Кремера обвинили в том, что им движут только эмоции и чувства ко мне, вся эта ситуация перестала казаться мне настолько ужасной, как вначале. Глупо. Да, ведь это не спасет нас, но принимать обвинения, какими бы ужасными они ни были, значительно легче, если твоим адвокатом выступает любимый человек.

Кремер верит в меня, он знает, я достойна того, чтобы меня защитить перед Богами. Чародей забывает о собственной судьбе, о собственной жизни и ставит во главу угла защиту Источника. Это невероятно, с какой стороны ни посмотри. Не найдется ни одного бессмертного, кто бы с легкостью поверил в происходящее. Невозможно представить, что чародей будет защищать Источника, и уж тем более невероятно, что подобное происходит на суде у Фейсала.

Даже Арокху эта реальность представляется немыслимой. Поскольку его слова не вызвали у Кремера желания оправдываться, Фейсал лишь вновь расслабленно облокотился на спинку трона, словно услышал то, что хотел услышать, но о чем догадывался ранее, а меня это словно встряхнуло и отрезвило, я абсолютно перестала дрожать. Вероятно, Арокх рассчитывал на другую реакцию достопочтимой публики, для которой он так умело играет роль свирепого прокурора.