Огонь в его крови

Я сворачиваюсь калачиком в его объятиях, пока готовится мясо, а он гладит меня по волосам и водит когтями вверх и вниз по моей руке, издавая удовлетворенный рокот в своей груди. Это? А это не так уж и плохо. Вообще-то, все это восхитительно — у меня есть горячий парень, много еды и шикарная новая комната. Мне не нужно беспокоиться о том, где буду спать, достаточно ли еды, чтобы продержаться неделю, и не собирается ли кто-то вломиться и попытаться украсть наше добро. Больше всего меня беспокоит, смогу ли я когда-нибудь заставить Кэйла надеть штаны и захочу ли я, чтобы он это сделал, поскольку он теплый и уютный, со всей этой его горячей обнаженной кожей, соприкасающейся с моей. Я уже вроде как привыкла к его наготе, как и к его собственническому, дикому характеру.

Я… счастлива. Сейчас. Знаю, что это ненадолго. Знаю, что все это не может длиться долго. Есть Эми с Сашей, о которых беспокоюсь, и наше будущее. Есть укусы и секс. Есть Форт-Даллас и что делать в случае, если меня никогда не отпустят. Есть еще миллион разных проблем, которые беспокоят меня.

Но этим вечером я буду наслаждаться ароматом жареного мяса, уютно расположившись на коленях своего парня, а потом буду спать в своей потрясающей новой кровати

Когда мой живот наполнен жареным мясом, я прислоняюсь к большой широкой груди Кэйла и облизываю пальцы.

— Нам придется разыскать какой-нибудь прилавок магазина со специями, — говорю я ему. — А еще сад где-нибудь.

‘Сделаем все, что ты захочешь.‘ — Он трется носом о раковину моего уха.

— Я знала, что ты так скажешь.

‘Потому что знаешь, я сделаю для тебя все, что угодно.‘

Я улыбаюсь, потому что это чистая правда. После изгнания из Форт-Далласа и единственной жизни, которую я знаю, так странно чувствовать себя такой удивительно… счастливой. Я чувствую себя немного виноватой из-за того, что мой желудок полон, мое окружение роскошно (по сравнению со старым разбитым школьным автобусом, в котором я жила последние пять лет), и сегодня во второй половине дня у меня были несколько действительно потрясающих оргазма.

Становится более трудным находить недостатки в том, чтобы отказываться быть парой Кэйла.

Все, что я когда-либо знала, научило меня тому, что драконы — враги. Они убивают и разрушают. Миллионы — нет, миллиарды — погибли от атак драконов. Но тот, кто сейчас обнимает меня, игриво покусывает меня за ухо и заботится обо мне, лучше, чем я могла себе представить. С ним приятно находиться рядом, и мне нравится его чувство юмора. Я продолжаю мысленно пытаться подготовить себя к тому, что произойдет, когда жизнь вернется в свое русло. Когда я вернусь к своей сестре, а он снова вернется в небо.

Потому что у нас ничего не получится. Дракон с человеком просто не могут быть счастливы вместе, точно такой же, как акула с тюленем. Один хищник, а другой — закуска. Что-нибудь произойдет, и весь этот карточный домик рухнет.

Но всякий раз, когда я думаю обо всем этом, боль в груди становится чуть острее.

Я не могу влюбиться в дракона. Просто не могу 

Глава 25

КЛАУДИЯ

Я в темной камере, той же самой камере, в которой меня держали больше недели, и все из-за того, что я урвала кое-что из территории свалки и меня поймали. Это дерьмовый приговор, и еще более дерьмовым его делает то, что я единственная, кто сидит в тюрьме. Я сижу, жду, но за мной никто не приходит. Мое раздражение все усиливается, и я начинаю расхаживать по камере. Где-то вдалеке рыдает Эми, словно ее сердце разбито. Этот шум сводит меня с ума, и я продолжаю ходить, ожидая, когда меня выпустят.

Но никто не приходит. Никто никогда не приходит. Все это время рыдания Эми усиливаются, до тех пор, пока я не слышу уже ничего, кроме страданий моей сестренки.

Я бросаюсь к металлической двери и стучу в нее.

— Выпустите меня! — кричу я. — Вы совершаете ошибку!

— Нет никакой ошибки! — кто-то кричит мне в ответ.

— Но моя сестра! Она плачет! — я снова колочу в дверь.